Из потустороннего мира. Говард Лавкрафт
ель преследуют его физические и метафизические исследования. В ответ на мои исполненные благоговейного страха возражения и увещевания он в порыве фанатической ярости просто выставил меня из лаборатории и из дома. Я знал, что Крофорд почти все время проводит, запершись в мансарде, в своей лаборатории, наедине с проклятой электрической машиной, слуг отпустил, почти ничего не ест, но мне и в голову не приходило, что за два с половиной месяца с человеком может произойти такая перемена. Меня неприятно поразило, что мой друг, человек плотного телосложения, стал худым как щепка, но еще больше – обвислая кожа серовато-желтоватого цвета, запавшие глаза с жутковатым огоньком и темными кругами под ними, морщинистый лоб со вздувшимися венами и трясущиеся руки. Ко всему прочему он был отталкивающе, вопиюще неопрятен в одежде, седые у корней волосы висели патлами, на лице, прежде гладко выбритом, выросла неряшливая седая щетина. Я пришел в шок от одного лишь вида Крофорда Тиллингхаста, когда, получив его сумбурное послание, явился в его дом через два с половиной месяца после изгнания. Передо мной стоял дрожащий призрак со свечой в руке. Он опасливо поглядывал через плечо, будто страшился чего-то невидимого в своем старом одиноком доме в глубине Беневолент-стрит.
Начнем с того, что Крофорду Тиллингхасту вообще не следовало заниматься наукой и философией. Они – удел хладнокровного беспристрастного исследователя, ибо предлагают две одинаково трагические альтернативы нервному деятельному человеку – отчаяние, если его поиск не увенчался успехом, и невообразимый непередаваемый ужас, если увенчался. Ранее Тиллингхаст был жертвой неудачи и пребывал в одиночестве и меланхолии, теперь же, как подсказывал мне собственный мерзкий страх, он стал жертвой успеха. Я предупреждал его об этом при нашей последней встрече, когда он поделился со мной переживаниями по поводу своего будущего открытия. Тогда он был очень возбужден и взволнован и говорил неестественно высоким голосом, хоть и в своей обычной педантичной манере.
– Что нам известно о мире, о Вселенной вокруг нас? – рассуждал он. – У нас абсурдно мало средств получения информации, и наши понятия об окружающих нас предметах чрезвычайно ограниченны. Мы видим предметы так, как позволяет наше восприятие, и совершенно не постигаем их абсолютную природу. Мы, наделенные пятью жалкими чувствами, притворяемся, что понимаем бесконечно сложный космос. А другие существа, с более широким и сильным спектром восприятия, с другим пределом восприятия, не только видят в ином ракурсе то, что видим мы, но и изучают целые миры материи, энергии, жизни возле нас, которые не могут обнаружить наши рецепторы. Я всегда знал: эти странные, непостижимые миры находятся рядом, а теперь верю, что нашел способ сломать барьеры. Я не шучу. За двадцать четыре часа эта машина возле стола создаст волны, способные воздействовать на неизвестные нам органы чувств, существующие в нас как атрофированные или рудиментарные остатки. Такие волны откроют нам перспективы, недоступные человеку, и несколько таких, которые недоступны всему, что именуется органической жизнью. Мы увидим то, на что лают собаки в темноте, вострят уши кошки. Мы увидим это и другое, чего не доводилось еще увидеть простому смертному. Мы преодолеем время и пространство и, не сходя с места, проникнем в святая святых мироздания.
Когда Тиллингхаст произнес эти слова, я принялся его отговаривать: я слишком хорошо его знал, и подобные заявления не позабавили меня, а испугали, но фанатик выгнал меня из дому. Он и остался фанатиком, но желание высказаться оказалось сильнее злости, и Тиллингхаст настоятельно просил меня прийти. Я едва распознал его почерк. Когда я вошел в дом своего друга, внезапно превратившегося в дрожащую химеру, меня охватил страх. Казалось, он крадется ко мне из темноты. Слова и идеи, высказанные Тиллингхастом при последней встрече, казалось, нашли воплощение в темноте за пределами небольшого освещенного свечкой круга, и у меня стало муторно на душе от глухого изменившегося голоса хозяина дома. Я осведомился о слугах и огорчился, узнав, что все они ушли три дня тому назад. Мне показалось странным, что даже старый Грегори покинул хозяина, не сказав об этом ни слова мне, преданному другу Тиллингхаста. Ведь именно у него я получал все сведения о Тиллингхасте после того, как он в ярости выгнал меня.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.