Живи вместо меня. Катя Сапиева
месте, откуда можно увидеть город.
Иногда, кажется, что здесь никого не бывает, потому что, так получается, посетители – родные и близкие умерших – приходят к ним время от времени. Периоды посещений тянутся бесконечно, и условное разделение суток на день и ночь настолько здесь незаметно, что даже не обращаешь на это внимание.
Когда-то кладбище было всего лишь из пяти-шести могил, сегодня оно существенно растянулось. Растягиваясь вдоль, то и дело, оно пополнялось поперек довольно содержательно. Умирали все – и пожилые, и молодые, и дети. За всем разнообразием оформления могил, их все же объединяло одно – полумесяц и два камня у изголовья и ног умершего. Это, пожалуй, все.
Однако в пятом ряду шестого участка была могила, которую никто не посещал. Траву косили или подрезали, по-видимому, из-за того, что убирали соседние могилы. По мусульманским праздникам – родственники умерших соседей, но чаще, в будни – кто-то из жалости. Могила была неприметной и даже толком не подписанной, ибо памятника не было – лишь потертая табличка из стали, на которой армейским ножом было высечено восточное мужское имя и даты пребывания на бренной Земле. Больше информации о том, кто его любил, и кто по нему скорбит, не было.
Кладбище было огорожено невысоким кирпичным забором. Посетители не чувствовали себя ущербными и не испытывали чувство жалости к постояльцам этого места. Все-таки неприятные ощущения несколько лишние, когда в твоем сердце боль утраты. Зачем испытывать дополнительный эмоциональный груз?
На асфальтированной площади расположились специальные строения – дом для сторожа и поминальная ратуша, где присутствующие мужчины во главе с эфенди читали молитву перед захоронением очередного умершего. В доме сторожа имелись всего две комнаты. Одна – служила и кухней, и комнатой отдыха, а вторая – была предназначена для хранения катафалков и лопат. Во второй комнате было всегда прохладнее, чем в первой, и аура каждым квадратным сантиметром напоминала о конце и в то же время – бесконечности нашего существования, только в другом мире.
Поначалу Сергею было не по себе, аппетит пропадал, когда он осознавал, что в соседней комнате есть такие необычные предметы, явно не для праздного пользования. Хотя, смотря для каких целей и для кого. Устроившись на эту работу, он старался не обедать в сторожевом доме, потом привык, и начал относиться ко всему происходящему философски.
В свои двадцать семь лет он успел получить некрасивый жизненный опыт. Его родители переехали в эту республику из Саратова еще в далекие восьмидесятые годы по распределению. Обычное детство продолжалось до тех пор, пока родители не развелись.
Деньги портят любые семейные отношения. В этом Сергей убедился, наблюдая упреки матери и вечное недовольство отца своей зарплатой. Была ли она вообще, Сергей так и не знает. Отчаянные попытки отца получить заработанные деньги на своем предприятии пришлись на «лихие» девяностые – тогда в стране своих денег не видел никто. Практически никто.
Мать перебивалась случайными заработками, работая уборщицей. Иногда она делала ремонт в чужих обеспеченных квартирах, чтобы купить сыновьям – Грише и Сергею – хорошие вещи на рынке. Сергей не понимал, зачем нужно высшее образование, если все равно потом приходится устраиваться на работу, куда придется. В этом мать была для него наглядным примером. Теоретически понимая, что надо учиться, он, тем не менее, решил повременить со знаниями, и отправился после школы в армию.
В армии парень успел побывать в зоне конфликта. Полгода показались ему сущим адом, в то же время он был благодарен судьбе за то, что увидел нечто другое, что позволило ему впоследствии переоценить жизнь. От увиденного кошмара его мозги порой отказывались работать, но позже, привыкнув и к этому, понял, что жизнь не строится на стандартных представлениях «родился – вырос – женился – умер». На его глазах погибли двое, с кем он делил пищу, с кем пил водку, с кем вступал на дежурство.
Навсегда Сергею запомнились глаза старика в одном из сел, где четверо суток подряд шли бои. В этих бездонных синевато-коричневых глазах смешались странные чувства: боль, мужественность и отрешение. Старик потерял семью, осталась лишь невестка, которая в тот роковой момент вышла из дома набрать воды из колодца. Снаряды не выбирают время и место, а в доме старика оставались его малолетние внуки. Вот и получилось: у нее нет семьи, детей и будущего, у него – нет семьи, детей и прошлого.
Сергей видел много несправедливости. В то же время он четко усвоил, что на войне нет истинной правды, ибо поступки формируются не по логике, а по ситуации. На его глазах покончил с собой его сослуживец. Хороший и озорной был парень Славка. Вспоминая его, Сергей понимал, что ошибки надо уметь переживать и исправлять. Славка был снайпером, убивал по приказу и был спокоен, понимая, что ликвидировал плохих парней. Но однажды он убил женщину. Убил по ошибке. Опять же выполнял приказ – ему коротко разъяснили, что женщина якобы была на вражеской стороне, доносчицей, снайпершей или кем-то там еще. Потом Славка понял, что его ошибка стоила двух маленьких сирот, которых он оставил без матери. Но было уже поздно.