Женщина в белом. Уилки Коллинз
и беспорядочно громоздил свои вопросы один на другой, что я едва понимал его. Насколько бы коротко он ни сошелся с семейством Фэрли, я, однако, не считал, что он имел хоть какое-то право интересоваться их частными делами, и потому решил, по возможности деликатно, прервать его расспросы о предстоящей свадьбе мисс Фэрли.
– Поживем – увидим, мистер Хартрайт, – сказал я, – поживем – увидим! Полагаю, самое правильное будет следить за свадебными объявлениями в газетах. Простите мое замечание, но мне искренне жаль видеть вас не в таком хорошем здравии, как при нашей последней встрече.
В этот момент по лицу молодого человека пробежала нервная судорога, так что я было начал упрекать себя за то, что ответил ему так сдержанно.
– Я не имею права спрашивать о ее свадьбе, – сказал он с горечью. – Как всем другим, мне нужно дождаться сообщения о ней в газетах… Да, – продолжал он, прежде чем я успел принести ему свои извинения, – в последнее время я не очень хорошо себя чувствую. Я собираюсь за границу, дабы переменить обстановку и профессию. Мисс Холкомб, воспользовавшись своим положением в обществе, любезно посодействовала мне в этом; предоставленные мной рекомендации сочли удовлетворительными. Это довольно далеко, но мне безразлично, куда ехать, какой там будет климат и сколько мне предстоит там пробыть. – Говоря это, мистер Хартрайт подозрительно озирался на толпы прохожих, двигавшихся в обе стороны, словно полагал, что кто-то из этих людей следит за нами.
– Желаю вам легкого пути и скорейшего возвращения, – сказал я и затем добавил, дабы не держать молодого человека на расстоянии вытянутой руки от дел семейства Фэрли: – Я сегодня еду в Лиммеридж по делам. Мисс Холкомб и мисс Фэрли уехали погостить к каким-то друзьям в Йоркшир.
Глаза молодого человека сверкнули, он хотел было что-то сказать в ответ, но по его лицу снова пробежала та же нервная судорога. Он взял меня за руку, крепко пожал ее и исчез в толпе, не произнеся больше ни слова. Хотя он и был для меня почти чужим человеком, с минуту я стоял на месте, с сожалением глядя ему вслед. Благодаря моей профессии я довольно хорошо разбираюсь в молодых людях, чтобы по внешним признакам суметь определить, когда они сбиваются с пути, и теперь с сожалением должен заметить, что, продолжая свой путь к железной дороге, я более чем усомнился в благополучной будущности мистера Хартрайта.
Отправившись с дневным поездом, я приехал в Лиммеридж к ужину. В доме царила гнетущая пустота и скука. Я надеялся, что в отсутствие молодых леди компанию мне составит добрейшая миссис Вэзи, но она простудилась и не выходила из своей комнаты. Увидев меня, слуги так удивились, что начали спешить и суетиться самым нелепым образом, отчего наделали разных досадных ошибок. Даже дворецкий, достаточно старый и умудренный опытом, чтобы понимать, что делает, подал мне бутылку с портвейном охлажденной. Вести о здоровье мистера Фэрли были такими же, как всегда, а когда я послал сообщить ему о моем приезде, он велел передать,