Сказки, рассказанные на ночь. Вильгельм Гауф
гулять
И прохожих удивлять:
Вот так карлик, вот так гном,
Голова – как целый дом!
Повернуть такую штуку
Не под силу крошке Муку!
Он и рад бы побежать —
Но ему нас не поймать!
Мы часто потешались так над бедным карликом, и, к своему стыду, я должен признаться, что переплюнул по этой части всех остальных – то норовил дернуть за полу его халата, то еще что-нибудь учудить, а однажды даже подбежал к нему со спины и нарочно наступил на задник его большой туфли, так что он со всего размаху грохнулся на землю. Мне это показалось очень смешным, но, когда я увидел, что крошка Мук направляется к нашему дому, мне стало не до смеха. Он вошел в дом и пробыл там некоторое время. Я спрятался за дверью и потом видел, как маленький Мук наконец вышел в сопровождении моего отца, который почтительно поддерживал его под локоток. На прощание отец принялся усердно кланяться, а потом долго еще смотрел ему вслед. На душе у меня было прескверно, и я предпочел остаться в своем укрытии, где просидел несколько часов, пока голод не пересилил все мои страхи, и я, прекрасно зная, что меня ждет порка, решился все же предстать перед отцом. Понурив голову, с виноватым видом, явился я к нему.
– Ты, как я слышал, обижаешь маленького Мука? – сурово проговорил отец. – Я хочу рассказать тебе историю этого человека, и, когда ты узнаешь ее, у тебя, надеюсь, отпадет охота потешаться над ним, но прежде получишь то, что тебе причитается, одну порцию сейчас, другую потом, после того как все выслушаешь.
Я знал, что мне причиталось – двадцать пять ударов палкой, причем отец никогда не обсчитывался, и я получал ровно столько, сколько было назначено. Отец достал свою трубку с длинным чубуком, открутил янтарный мундштук и как следует отделал меня, без всякой поблажки.
Отвесив ровно двадцать пять ударов, отец велел мне сесть и внимательно слушать его рассказ о маленьком Муке.
– Отец маленького Мука, настоящее имя которого, кстати сказать, Мукрах, считался в Никее человеком почтенным, хотя и бедным. Жил он затворником и редко показывался на людях, как и его сын сейчас. Сына своего он не любил за то, что тот уродился карликом, и, стыдясь его неказистого вида, никому его не показывал и ничему не учил. Мук отличался веселым нравом и в шестнадцать лет все еще сохранил детскую непосредственность, за что отец его частенько бранил, говоря, что он, дескать, уже давно вырос из пеленок, а ведет себя как дурачок, который ни на что не годен.
Однажды со стариком произошел несчастный случай – он упал и так расшибся, что вскоре умер. Теперь маленький Мук остался один, без всяких средств к существованию и к тому же ничему толком не наученный. Жестокосердные родственники, которым покойный был должен много денег, гораздо больше, чем он мог вернуть, выставили бедного мальчика на улицу и посоветовали ему искать счастья где-нибудь в другом месте. Маленький Мук сказал, что готов хоть сейчас отправиться в странствие, но просит только позволить ему взять