Гагана. Денис Александрович Игумнов
привлекает. Пока девушки свободны, но подсознательно знают, что скоро их настигнет суровый рок мужского начала. Им и хочется этого падения с высоты невинности, и нет. Они сначала стремятся оттянуть миг потери свободы, а потом наоборот суетятся, чтобы его приблизить. Потом наступает регресс. Девушки становятся старше. Сохраняя и даже приумножая весь багаж знаний, полученных ими прежде, они блекнут, исчезают. Становясь похожими на своё отражение, они глупеют. Окончательно созрев, перестают меня волновать. Есть краткий миг между детством и зрелостью, в котором каждая девушка это принцесса. Но остаются воспоминания! Поверьте, это много. А что, в конце концов, остаётся от всего на свете? Многим девушкам везёт и того меньше – они и мыслей по себе в мужчинах не оставляют.
Сергей предпочитал девушек-студенток первых курсов. Правда, этим он не ограничивался. Часто, отбросив философию, он смело устремлялся за юбкой его возраста и даже старше. В погоне за новыми впечатлениями любые средства хороши.
Высокий, жилистый Солодов Олег – забияка по жизни. Фантазёр и борец за справедливость. Он не чурался уличных потасовок, отчего его лицо носило их отпечатки – несколько шрамов на лбу, подбородке и левой брови. Являясь одновременно членом нескольких обществ и политических организаций, включая экстремистскую Партию Русского Народа, он прилежно учился и любил историю. У него был сформирован свой неповторимый взгляд на вещи. С Арсением его связывала общность интересов, увлечённость древней Русью, в которой он видел вселенскую арийскую державу праведных язычников. Он и сам считал себя язычником. Его тело имело отличительные знаки его убеждений. Две татуировки: на икре правой ноги – стилизованный под лабиринт в круге славянский свастон, и на левом плече – суровый богатырь в шишаке с надписью под ним – "Слава Руси!".
В секции кикбоксинга он единственный из историков ездил на соревнования. Особых достижений не достиг. Зато по морде он мог накидать любому жлобу на улице, а на факультете чванливым хлюпикам от науки уж и подавно. Его побаивались студенты, а преподаватели не любили.
Арсений после аспирантуры устроился на работу в Институт Российской Истории РАН, туда же он всеми правдами и неправдами перетащил и всех троих оставшихся верных идее "Аркаима" соратников. За год ему удалось выклянчить под тему исследований фонды, обзавестись штаб-квартирой (этим самым кабинетиком, в котором он сейчас находился), развернуть кипучую деятельность. Изучали аркаимовцы не только российские источники о прошлом древней Руси, но и, пользуясь тем, что все владели иностранными языками, могли знакомиться с документами иностранных архивов в подлиннике. Рыбаков так вообще считался за полиглота, зная на отлично пять языков. Остальные историки знали по два языка, исключение составлял Солодов: он мог изъясняться и читать лишь по-немецки.
Об обществе узнали. К Арсению стали часто приходить на страничку общества в фейсбуке, на сайт, да и просто по почте разные предложения