Адам, Последний человек. Вадим Обёртышев
вдруг трава, небо, солнце, шум деревьев и этот человек в белом халате… но ведь это директор, только халат белоснежно белый и тапочек больничных нет… и странное ощущение недавней близости с женщиной, и желание кому-нибудь рассказать об этом, и долгий занудный разговор, и все возрастающая вера в собственные силы – все это превратилось в отчетливые воспоминания, но не о прочитанном или услышанном когда-то, а об очень важном, но почему-то забытом событии собственной жизни. И когда в ушах затихло эхо от последнего «да», Адам посмотрел на внимательно следившего за ним директора и робко спросил:
– Где она?
Было похоже, что вопрос был задан не самый удачный, и Архангельский постарался снять возникшую напряженность:
– Похоже, Адам, вы теперь вспомнили, кто вы такой, и хотите узнать, когда и почему все это началось…
– Где она? – опять робко, но уже более настойчиво произнес Забодалов.
– Да скажите вы ему, а то так и будет на мозги капать, – сказал Скоп обращаясь к директору, но тот отрицательно покачал головой:
– Всему свое время и время каждой встрече под солнцем. Да и не так долго осталось, скоро сам догадается.
Адам уже собрался что-то возразить, но в дверь постучали, и директор, пригладив ладонью волосы, пафосным голосом два раза произнес свое традиционное «прийдите».
– А почему два раза? – шепотом спросил Адам стоявшего рядом Скопа.
– Да это он последнее время компьютер осваивает – привык мышкой два раза кликать… А вот и оппонент пожаловал, – сказал Скоп, когда в комнате появился завхоз психиатрической больницы Александр Леонидович Хотело. – Вторая правая рука, как говорится. Анатомический парадокс, хотя вполне оправданный.
– Оппонент… Это в смысле он будет возражать против чего-то? – поинтересовался Забодалов.
– Не-е-е-е, – ответил Скоп, – он уже отвозражался, теперь он будет стараться голову оторвать.
– А кому? – с детской наивностью поинтересовался Адам.
– Да тебе, конечно, – возмущенный необходимостью давать совершенно очевидные ответы прошептал Скоп и демонстративно повернулся спиной к вошедшему завхозу. Слова про оторвать голову были восприняты Забодаловым в переносном смысле и на фоне общей непонятности ситуации не особо его напугали.
– Итак, теперь все заинтересованные лица присутствуют, и можно приступить к процедуре посвящения, – сказал Архангельский, отвесив поклон директору.
– Жребий брошен, – добавил Хотело и тоже поклонился.
– И это правильно, да будет так! – подытожил директор и почесал свалявшуюся бороду.
– Учитывая то, что Адам хоть личность и незаурядная, но, как всегда, является продуктом своего времени, для большей понятности предлагаю поручить изложение предыстории уважаемому… – Архангельский сделал паузу пытаясь вспомнить какое имя было присвоено очкарику.
– Скопу, – язвительно подсказал ему директор.
– Да, именно Скопу, так как после последней командировки он в совершенстве освоил все тонкости и особенности