Ярослав Мудрый. Павел Загребельный
он знал: никуда не пойдет дальше с этим толстым убийцей. И удирать не станет, – просто не пойдет, да и дело с концом. Пускай Какора сам попытается выбраться из лесов да болот. Пускай натерпится страху!
– Ну! – крикнул еще раз Какора.
– Не хочу, – впервые за последние дни заговорил Сивоок, и не ненависть была в голосе хлопца, а презрение.
– Гей-гоп! – беззаботно напевал Какора.
Начали собираться люди. Видно, они привычны были к торгу, ибо шли смело, их не тревожили ни глуповатое пение Какоры, ни его товары; не удивлялись они купеческой повозке, а кони вызывали разве лишь сожаление своей изнуренностью и испачканностью. Создавалось впечатление, что тут перебывало множество разнообразнейших гостей, что все привыкли к ним, хотя и трудно было предположить, чтобы пробивались сюда из широкого мира даже такие отчаяннейшие пройдохи, как Какора.
Первым пришел высокий косматый мужчина с лукаво прищуренным глазом; руки у него были такие длинные, что свисали ниже колен; лицо мужчины излучало насмешливость и хитринку, он остановился в нескольких шагах от купца, хмыкнул, спросил задиристо:
– Что имеешь?
– А что нужно? – вопросом ответил Какора, который хорошо разбирался в покупателях и сразу видел, с кем имеет дело.
– Спрашиваю, что имеешь? – снова повторил мужчина.
– Что нужно, то и имею, – начиная сердиться, ответил купец.
– А не ври.
– Имею такое, что тебе и не снилось, – подогревал его любопытство Какора.
– Ой, хвастун!
– А у тебя? Драные порты да плоть смердючая! – пошел в наступление Какора. – Ну!
– Ох, смешной ты! – захохотал мужчина. – Да у меня…
– А что у тебя?
– Да такое…
– Ну какое?
– Да и дети твои не увидят такого.
– Что же это? Разве что птичье молоко…
– А и молоко.
– Воробья подоил или жабоеда?
– Да и воробья! – Мужчина лениво почесал ногу о ногу, повернулся, чтобы уйти прочь.
– Эй, куда же ты? – испуганно позвал Какора.
– Дак что ж с тобою?
– Постой, что же у тебя?
– Дак у тебя же ничего.
– Не видел же ты, дурак!
– Дак и нечего видеть! – сплюнул мужчина.
– А у тебя что?
– Да такое, что и детям твоим…
Какора, тяжело дыша, подбежал к мужчине, схватил его за руку.
– А ну-ка! Вернись! Не будь тварью безрогой!
Мужчина остановился, потом без видимой охоты направился к телеге купца. Какора тыкал ему под нос то кусок покрывала, то заморской работы меч, то женские украшения из зеленого стекла. Мужчина все это отклонял рукой, щурил глаз, веселился в душе от стараний купца.
– Э, – сказал он, – а белого бобра ты видел когда-нибудь?
– Чего? Что? – не понял Какора.
– Белого