Легионер. Книга первая. Вячеслав Каликинский
нынешнего, 1879 года, прозвучали выстрелы Веры Засулич, город наводнили мерзкими прокламациями, а в марте грозный Дрентельн и сам стал объектом покушения нигилистов.
Тогда, 13 марта, генерал-адъютант Дрентельн вскоре после полудня выехал в карете на заседание Кабинета Министров. Ехал он своим привычным маршрутом. Когда экипаж катился вдоль Лебяжьего канала, какой-то всадник догнал его и выстрелил из револьвера в окно кареты. Опешивший кучер осадил лошадей, а всадник развернулся, подскакал к карете, произвел еще один выстрел и умчался.
Дрентельна, к счастью, пули миновали. Отчаянно матерясь и грозя кучеру Сибирью, генерал-адъютант велел ему разворачиваться и гнать за террористом. Однако время было упущено, и всадник скрылся. Попетляв наудачу по набережной, Самборскому переулку и Шпалерной улице, Дрентельн наткнулся в конце концов на растерянного городового Мухаметова, державшего под уздцы взмыленную верховую лошадь. Сам ездок-революционер, упавший, по словам городового, вместе с поскользнувшейся лошадью, пешком дохромал до ближайшего извозчика и на нем скрылся.
Разъяренный дерзостью преступника и своей неудачной погоней, шеф жандармов поднял на ноги всю петербургскую полицию, весь свой корпус. Подобного размаха сыска Северная столица России доселе не знала!
Найденный вскоре извозчик показал, что седок доехал до табачной лавки Терентьева на Захарьевской улице. Лавочник подробно описал визитера, удалось найти и привратника, видевшего, как преступник из лавки направился к Таврическому саду и при этом сильно хромал.
Руководствуясь этой главной приметой, полиция и жандармы с помощью дворников в течение суток переловили в Петербурге всех хромых и калек, включая немощных стариков. По горячке были схвачены даже две торговки с Сенного рынка. Участки и полицейские части были переполнены задержанными. Сыщики по нескольку раз обошли все больницы, аптеки и частнопрактикующих докторов. По первому подозрению полиция врывалась в дома, устраивала повальные обыски, щедро раздавая зуботычины попадавшимся под руки мещанам и прислуге.
Последнее, как ни странно, помогло напасть на след доктора Левензона, у которого дворником в середине марта был замечен подозрительный пациент. В тот злополучный день, 13 марта, пациента дворник не видел, но был послан доктором в аптеку за льдом, коим, как известно, пользуют ушибы и вывихи конечностей. Левензона, разумеется, арестовали, привезли в участок и с пристрастием допросили. Впрочем, личность своего знакомца Левензон и не пытался скрыть. Его пациентом оказался недоучившийся студент Леон Мирский, позже схваченный в Киеве и опознанный генерал-адъютантом Дрентельном, его кучером, лавочником-табашником и привратником дома № 3 по Захарьевской улице как террорист.
Мирский был немедленно брошен в одиночку Петропавловской крепости и вскоре приговорен к смертной казни. Впрочем, временный генерал-губернатор Петербурга после приговора суда помиловал студента, заменив