Книга чая. Магия, пропитанная ядом. Джуди И. Линн
не просто тоска по дому. Я всегда чувствовала себя так, будто мне не место в деревне. Иногда, поздно ночью, когда Шу мирно отдыхала, а сон не приходил ко мне, в моей голове появлялись путаные мысли. Они укоренились внутри меня и до сих пор отказываются уходить прочь. Они шепчут ужасные вещи: например, что мой отец хочет, чтобы это я была больна, а не Шу. Или что моя семья была бы куда счастливее, если бы я ушла.
Отец живет в своем собственном мире, где каждый из нас играет свою роль, соответствуя представлениям о хорошем враче и его примерных дочерях. Он всегда считал, что если бы я говорила верные слова и поступала должным образом, то я бы не навлекла на наш дом такие беды.
Даже когда мама была жива, а я была счастлива, проводя время в саду со своей семьей, мне всегда казалось, что я вращаюсь вокруг них, словно планета, но при этом следую своему собственному курсу, однако не ведая при этом, куда он меня заведет.
Возможно, я вот-вот это узнаю.
Глава 4
У меня сводит ноги после ночи беспокойного сна на борту парома, когда на следующее утро я наконец прибываю к западным воротам дворца и царящему там хаосу. Я примчалась сюда сразу же, едва сойдя на берег, успев лишь в спешке попрощаться с Лифен и ее семьей. У меня не было времени даже мельком осмотреть город; я должна получить доступ во дворец до времени, которое указано в свитке, в противном случае ворота для меня будут закрыты.
Люди толпятся на улице возле ворот, вытягивая шеи, чтобы лучше видеть происходящее. Биение сердца отдается у меня в горле, я в предвкушении. И вот толпа несет меня ближе ко входу. Охранники ждут у дверей, с измученным видом поглядывая на встревоженного чиновника, который, похоже, раздражен тем, что ему поручили это задание. Он пускает только тех, у кого на руках есть приглашение.
Некоторые шеннон-ши хорошо известны в столице: они сопровождают своих учеников до ворот, и при виде них чиновник кланяется, позволяя им пройти, даже не заглядывая в свитки. Некоторые в толпе выкрикивают их имена, аплодируя. Моя мама не знала подобного признания в нашей деревне, и мне больно видеть это, осознавая, что ее могли уважать, вместо того чтобы принимать ее умения как само собой разумеющееся.
«Изменения происходят медленно», – говорила она. Вдовствующая императрица признала это. Она была той, кто возвысил шеннон-ши при дворе, она утвердила наше мастерство в качестве врачебного искусства. Именно императрица была той, кто поощрял обучение, начиная от деревенских аптекарей до самого высокооплачиваемого императорского врача. Объединение традиций – старых и новых. Но в нашей провинции к магии шеннон-ши до сих пор относились с опаской, особенно если ей занималась женщина.
Чиновник бросает беглый взгляд на мой свиток, прежде чем махнуть мне рукой. Те из нас, кого допустили, столпились в маленьком дворике. Я мельком вижу дворец через слегка приоткрытую дверь. Буйство зелени у входа, подстриженные кустарники и декоративные