Россия и мусульманский мир № 12 / 2012. Отсутствует
либеральной демократии динамикой влияния среднего класса. Кажется странным, что Фукуяма игнорирует метаморфозы сознания среднего класса в фашистских государствах и, соответственно, не делает из этого опыта каких-либо выводов.
Средний класс в его представлении всегда был и остается «морально чистым» носителем демократии. Соответственно, послевоенные процессы демократизации мира Фукуяма связывает не с разгромом фашизма и распадом колониальных империй, а с успехами мирового экономического развития и увеличения доли среднего класса в общей массе населения различных стран мира. Он исходит из того, что глобальная функция среднего класса состоит в придании устойчивости процессу расширения демократии. Он не видит в этом процессе «подводных течений», изменяющих картину цивилизационной эволюции. Он фиксирует тенденцию, которая сложилась в послевоенный период, тенденцию расширения влияния демократии, и свидетельствует, что начиная с 70-х годов XX в., когда в мире насчитывалось 45 выборных демократий, происходил процесс их нарастающего влияния в мире, так что к концу 90-х годов их численность достигла 120.
Фукуяма не видит опасности реанимации фашизма. Он исходит из того, что «сегодня существует широкий глобальный консенсус относительно легитимности, по крайней мере в принципе либеральной демократии»10.
Но что может «вызреть» внутри нее? Внешняя форма может маскировать глубинное содержание. Это и показал опыт Веймарской республики. Фукуяма под углом зрения самосознания «образованного класса» рассматривает и оценивает события в странах Восточной Европы, Латинской Америки и так называемую «арабскую весну». «Желание политической свободы и участия – это не культурное своеобразие европейцев и американцев11, – пишет он. – Но, видимо, следует более внимательно посмотреть на социальную сущность возникновения “новой демократии”».
Какие плоды, например, приносит «арабская весна»? Что в экономике, социальной сфере, культуре получил народ Ливии в результате гражданской войны, поддержанной военными средствами НАТО? Как концептуально расценивать убийство американского посла в Бенгази теми самыми «свободолюбивыми» инсургентами, которых поддерживала в их борьбе против Каддафи американская администрация? Или каковы результаты выборной демократии в Египте? Об этом почему-то не принято говорить.
В результате механизмов выборной демократии в стране будут править «братья-мусульмане» и представители военной власти. Но причем здесь воля образованного среднего класса? Кто ее представляет в механизмах власти? Новая власть готова к стратегическому сотрудничеству с Соединенными Штатами Америки. Как объяснить альянс Соединенных Штатов с такими представителями или с теократическими режимами, такими как Саудовская Аравия? Можно ли это считать Союзом демократий? Очевидно, что для объяснения
Francis Fukuyama. The Future of History // Foreign Affairs, January / February 2012. Vol. 91. Number l. P. 56.
См.: Там же.