Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 3. Кровь запятнала листву. Оксана Крапивница Кравченко
садике светилась осенним золотом. Я глубже вдохнула сырой осенний воздух:
– Поль, похоже, я полная дура, – я стукнула кулаком о перила, сердясь на себя, – Мне не историей надо заниматься, а коз пасти.
Поль, все это время молчавший, видимо, думая о чем-то, заметил:
– Эккерт не рассказывал на лекциях то, что рассказал нам сегодня, ни о коменданте Дюбуа, ни о Челышеве, ни об Оклифах. Я отучился четыре года, и ничего подобного не слышал. Почему? – Поль задал этот вопрос, и снова уставился в пространство.
– Да потому, что невозможно узнать все обо всем! – в сердцах высказалась я, – Надо сосредоточиться на одном эпизоде, и исследовать его подробно, тщательно, до мелочей.
– Да, – задумчиво согласился Поль, – Империя, смутные войны, декларация… сотни лет, тысячи событий… Версии возникают и исчезают, и нет уверенности в том, как было на самом деле. Ты права, надо искать в одном месте.
Мы переглянулись, как заговорщики, произнесшие всуе страшную тайну.
– «Война советников», – я с чего-то заговорила шепотом, – для тебя это история трагедии в твоем доме.
– А тебе, – откликнулся Поль, – загадки Жоржа Кульчицкого.
– О, да, – согласилась я, – Для меня три загадки. Почему пан Георгий Кульчицкий нарушил декларацию? Почему он мстил роду Оаклива? И третий вопрос – зачем дед создал исторический факультет?
Немного успокоившись, я попыталась упорядочить свои личные отношения с наукой историей. Надо признать, что на истфаке я оказалась случайно, но сейчас уже уверена, что мне повезло, и мое место именно здесь. Со временем мне все яснее становилось, что мой род и мои предки имели к деланию этой истории самое непосредственное отношение. Начать с того, что наша семья сохранила веру в Бога-Императора с древности. Сейчас мало кто знает о Боге-Императоре, за исключением разве что ученых. Но если подумать, все мы родом из империи. Те времена ныне представляются мне золотом веком, который закончился, когда Бог-Император покинул людей и началась смута. Мой пра-пра- какой-то предок Кульчицкий возглавлял одну из армий эпохи Смутных войн, и подписывал Пакт о мире, позже названный Декларацией. Предки так засекретили текст Декларации, что о нем до сих пор имеются весьма расплывчатые представления. Даже у Эккерта нет этого документа, о чем профессор весьма досадует. Надо думать, что запрет имел веские причины. Но какие? Декан упомянул, что новое государство отказалось от памяти о прошлом, и, подозреваю, предприняло изрядные усилия, чтобы принудить к тому подданных. Эта государственная политика «выбрось старое» явилась на деле промывкой мозгов населению. Но чем память о прошлом опасна? Возможным расколом? Новой конфронтацией? Но о бунтах Эккерт не упоминал. Их не было? Или даже профессор о них не знает? Когда правительство желает скрыть какие-либо события, то ни в чем нельзя быть уверенным.
Как бы ни были значительны деяния