Заметки однаго почтоваго ямщика. …Или как я работал водителем-курьером на Почте. Арсений Белль
дорог..
Вечер. Темнота. Холодно. Пронизывающий ветер.
На сегодня – всё..
КОЛОКОЛЬНЯ ИВАНА ВЕЛИКОГО
Всякие совпадения являются случайными, раскрытие персональных данных – непреднамеренное. Кто узнал персонажа – передавайте привет.
Некоторые посылки рассказывают о людях чуть больше, чем принято считать. Вот компактная и легкая француженка, но отправитель не какой-нибудь типичный Ville de Carcassonne. Значит, не косметика, скорее всего одежда. Впрочем, кто будет заказывать себе одежду из Франции по почте? Скорее всего, для ребенка.
На ярлыке – email получателя (ух ты, а аккаунт-то прикольный, тоже, к слову, французский; но почтовый сервис – отечественный. Наши. Но – из бывших (с)).
Адрес. Курортный район. Телефон. Играет заставка:
«Здравствуйте! Вы позвонили на колокольню Ивана Великого!! Звонки с колокола на колокол – бесплатные…»
:)
Домик соответствует. В царстве высоченных и глухих заборов, оплетающих улочки близ Финского залива, среди квадратных местечковых «дворцов» в стиле унылого силикатного барокко – открытый европейский мощеный дворик, отделенный от дороги прозрачной и невысокой решеткой. Уютный одноэтажный коттедж, без пафоса, вполне со вкусом.
Внутренняя свобода – это то, что встречается в наших палестинах ой как нечасто..
Одежда. Для ребенка.
Чаевые. Разумеется.
Madame, j’ai apprécié notre brève connaissance fortuite. Je suis ravi.
ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ
– Так и еще на секунду Вас задержу, пока чек печатается, я срежу вот этот почтовый ярлычок – мы ими отчитываемся перед Почтой..
(звонит телефон)
– Да? Ниночка? Спасибо, золотце мое. Нет, не пойду сегодня, давление.. Извините молодой человек, так что вы хотели? Зовут на встречу, двадцать седьмое. Я ведь блокадница…
– ??
– Да-да. Из детей блокады. Почти девятьсот дней.. Мать не сумела уехать, был же запрет на эвакуацию.. И мы остались. Это ужас был, такой ужас. Не дай Бог. Еды нет. Холод, канализация не работает. Все лестницы были этим самым завалены – а что делать? И работали в таких условиях, чтобы выжить. Работали очень много.. Вон Путин недавно приезжал, выступал. Говорил, люди по 14 часов работали, у станков спали, и снова работали. И кровь сдавали при этом. Почти 144 тонны крови сдали в блокадном Ленинграде. Конечно, попробуй не сдать – ведь кормили же там, специальный паек был.. До того как сдашь, давали поесть, и после – супчик, ну как супчик – вода горячая, а в ней одна горошина плавает..
И про станки. В городе транспорта нет. Зима, сугробы. Смена по 10—12 часов. Как домой пойдешь? И сил никаких нет. И дома еще холоднее. А на работу опоздать нельзя. На пять минут задержался – в тюрьму можно попасть. Вот и спали прямо в цехах…
А маму и меня спасло то, что она у Бронштейна работала. Был такой портной, известный. Они во время войны шили комбинезоны теплые, для летчиков. И когда на примерки ездили, их в части старались покормить всегда. И с собой еще, тайком от начальства, совали продукты. Хлеб, еще что иногда. Все портнихи худые были, как спички – но никто не умер