Вдребезги. Кэтлин Глазго
Сью, – Барберо скомкал пакет из-под чипсов и выбросил в корзину для мусора. – Тебе придется открыть этот испорченный маленький ротик и заговорить, как большая девочка.
Барберо считал, что я его боюсь, но это не так. Был только один человек, которого я боялась, но он находился далеко, на противоположной стороне реки, и здесь он не мог меня достать.
Я думала, что здесь он меня не достанет в любом случае.
Еще один стикер. «БОЛВАН, ПРОСТО СКАЖИ МНЕ». И все же мои руки немного тряслись, когда я показала ему это.
Барберо засмеялся. Чипсы застряли у него между зубами.
Искры пронеслись у меня перед глазами, и музыка внутри включилась на полную громкость. Я отошла от поста медсестер, моя кожа онемела. Хотелось бы дышать так, как говорила Каспер, но я не могла, со мной это не работало: стоило мне разозлиться – и в голове включалась эта музыка. Кожа больше не немела, но сильно чесалась, а я тем временем блуждала, блуждала и искала глазами, наконец, нашла пост и пошла обратно. Барберо больше не смеялся. Он летел головой вперед, ругаясь:
– Вот дерьмо!
Пластиковый стул отлетел от стойки. Стакан и ручки с приклеенными искусственными цветами упали на пол и веером рассыпались по бесконечному бежевому ковролину. Он повсюду, бескрайний бежевый ковролин. Я пнула стойку, и мне стало больно, потому что на мне не было обуви, но это оказалось здорово – чувствовать боль, и я продолжила пинать. Барберо уже встал, но я снова схватила стул, а он выставил руки:
– Довольно. Успокойся, ты, чокнутая!
Но он говорил очень мягко. Как будто теперь, может быть, он немного боялся меня. И я не знала почему, но это злило меня еще больше. Я снова подняла стул, и в этот момент появился доктор Дули.
Когда Каспер огорчалась из-за меня, то не подавала вида. Она просто смотрела на меня, я смотрела на черепаху, а черепаха занималась своим делом. Хотелось бы мне быть на ее месте, под водой, в тишине, никого вокруг. Какая же безмятежная жизнь у этой черепахи…
– Вчера вечером ты спрашивала Брюса, так вот: ты провела шесть дней в медицинском центре Крили. Тебе оказывали помощь и оставили для наблюдения еще на неделю, перед тем как перевести сюда. Ты знаешь, что у тебя была атипичная пневмония? Скажем так, ты еще не совсем выздоровела, но антибиотики должны помочь, – сообщила Каспер.
Она взяла что-то объемное со стола и пододвинула ко мне. Это был один из тех настольных календарей. Я не совсем понимала, что в нем ищу, но потом увидела вверху страницы.
Апрель. Середина апреля.
Каспер произнесла:
– Ты пропустила только Пасху, так как лежала в Крили. Немного отстала от нас, но ничего важного без тебя не произошло. Мы не можем позволить гигантскому зайцу скакать по психиатрическому отделению, правда же? – Она улыбнулась. – Извини, немного терапевтического юмора. И все же мы тут поохотились за пасхальными яйцами. День благодарения у нас проходит гораздо веселее: пересушенная индейка, подливка с комками. Славные времена.
Я знала, что она хотела подбодрить меня, вызвать на разговор.