Око космоса. Лариса Валентиновна Кириллина
была тепла и тиха. Мы устроились рядом, он на скамье у бассейна, я в плетеном кресле. Мне ужасно хотелось сбросить туфли и окунуть гудевшие ноги в прохладную воду, но при нем я, конечно, никогда бы такого не сделала.
– Юлия, и как же нам быть? – спросил он.
– О чем вы, учитель?
– О вашем будущем, разумеется. У вас есть какие-то планы?
– Выйти замуж за Карла, – призналась я.
– Это ясно как аксиома, – отмахнулся он. – И вообще не в моей компетенции.
– Разве? Есть один нерешенный вопрос.
– Какой?
– Я бы очень хотела… чтобы вы удостоили нас… церемонии у очага.
– Моя Юлия, это совсем не формальность.
– Я знаю. После всего пережитого на Сироне и на борту того челнока – я всё ещё не имею на это права?
– Дело не в ваших правах. А в наших обычаях. И в обетах, которые вы принесете. Они свяжут вас навсегда.
– Мы и так уже связаны. Вы не верите?
– Верю. Но мы слишком разные. Я подумаю. Обещать не берусь. Слишком много ответственности. И на мне, и на вас обоих. Если я в конце концов откажу, не сердитесь.
– Я на вас никогда не сержусь.
– Но порой огрызаетесь.
– Извините, профессор, больше не повторится.
– Затвердите себе эту фразу и научите ей своих будущих учеников.
– О, когда еще они у меня появятся!
– Скоро. Если вы захотите.
– О чем вы?
– Предлагаю вам стать моей ассистенткой в колледже. Как профессор, я имею возможность пригласить оплачиваемого ассистента. У меня много курсов, большая нагрузка, до сих пор я не роптал, но вы сами заметили – я становлюсь раздражительным и нетерпимым. Если вы возьмете на себя проверку текущих работ, отдельные темы на семинарах, промежуточные зачеты – вы мне очень поможете. И сами научитесь многому.
– А как на это посмотрят в колледже?
– Не всё ли равно?
– Снова скажут, что вы продвигаете свою фаворитку?
– Продвигаю, да. Пусть завидуют. Каждому бы по такой фаворитке.
– Лори Кан не устроит нам новый скандал?
– На здоровье. Пускай устраивает.
– Отчего она взъелась на вас?..
Он помедлил и всё же решился:
– Хорошо. Расскажу. Лучше, чтобы вы это узнали от меня самого. Хотя мне говорить об этом крайне стыдно и неприятно.
– Что бы вы ни сказали, учитель, мое уважение к вам никогда не уменьшится. Обещаю.
Не знаю, поверил он мне или нет. Зарекаться, пожалуй, не следовало. Но наши души и судьбы настолько тесно переплелись, что вряд ли какой-то факт из далекого прошлого мог разрушить нынешнее единение.
– Юлия, я не всегда был вашим учителем, – начал он свою исповедь. – Профессором я стал при вас, магистром – по окончании Колледжа. А до этого я был таким же студентом, как вы. Не настолько юным, но тоже наивным. Вам знакомы порядки этого дома; пока здесь жила моя бабушка, они выглядели еще старомоднее. Мне, как благородному