Спартак. Гладиатор. Бен Кейн
побогаче. Как охотился в высящихся вокруг горах на оленей, кабанов и волков, а в шестнадцать его признали воином, когда он убил своего первого противника. Как стоял на коленях в священной роще на вершине ближайшей горы и молил бога-всадника о вразумлении и наставлении. Как его мать умерла, рожая его сестру, прожившую в этом мире меньше месяца, и как отчаянно он желал, чтобы этого не случилось. День, когда он услышал, что Рим вторгся во Фракию. Как он ехал сражаться с легионами вместе с отцом, братом Мароном и другими соплеменниками. Их первая славная победа и многие горькие поражения. Марон, умерший в муках через неделю после того, как ему в живот вонзился римский гладий. Последовавшие за этим тщетные попытки одолеть римскую военную машину. Засады в холмах. Ночные нападения. Отравленная вода. Союзы с другими племенами, распавшиеся из-за предательства или жадности либо из-за обоих вместе.
– Мы, фракийцы, не меняемся, да? – спросил он у жеребца. – Не важно, что было бы лучше для Фракии. Мы бьемся против всех, даже против своих. Особенно против своих. Объединиться ради борьбы с общим врагом, тем же Римом? Да ни за что! – Он коротко, гневно рассмеялся. Первая часть задачи, порученной отцом, – служба в римском легионе – была выполнена. Он надеялся, что сможет пожить относительно нормальной жизнью, прежде чем приступить ко второй части – попытке объединить племена. Но оказалось, что этого не суждено. Темное облако войны с кровавым подбоем снова отыскало его. И все же он не пытался игнорировать внезапное возбуждение, а, напротив, радовался ему. «Котис убил моего отца. Вероломный негодяй. Он должен умереть, и в самое ближайшее время».
Конь уже давно привык как к монологам, так и к молчанию и спокойно тащился за ним.
У больших ворот обнесенного стеной селения стояли двое часовых со щитами и дротиками. Пока путник поднимался по склону, они скептически разглядывали его и негромко переговаривались. Мало кто из путешественников являлся в селение в столь поздний час, тем более по такой плохой погоде. Еще меньше среди них было воинов в кольчуге или с луженым шлемом. А жеребец новоприбывшего, невзирая на хромоту, был очень хорош. А еще он был белым – такую масть любили цари.
– Стой!
Путник остановился, подняв левую руку в мирном приветствии. «Просто впустите меня без лишних вопросов».
– Неважный сегодня вечер, – спокойно сказал он. – Такой вечер приятно провести у очага с чашей вина – после того, как почтишь бога-всадника.
– Ты говоришь по-нашему? – удивленно спросил часовой постарше.
– Конечно! – рассмеялся путник. – Я такой же мёз, как и вы.
– Да ну? А я б тебя не отличил от собачьего дерьма! – огрызнулся второй часовой.
– И я тоже, – добавил его товарищ чуть более вежливым тоном.
– Возможно, но я родился и вырос в этом селении. – Он нахмурился при виде их сердитых взглядов. – Так-то вы меня встречаете после почти десяти лет отсутствия?
Путник уже готов был сказать, что его зовут Пейрос, но старший из стражников заговорил первым.
– Кто ты такой? – Он присмотрелся к рукам новоприбывшего, заметив брызги