Джек Ричер. Гость. Ли Чайлд
думать. Думать, думать и думать. У тебя получилось один раз, получилось два раза, три раза, но ты прекрасно знаешь, что в жизни нет ничего гарантированного. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо. Поэтому ты не перестаешь думать, так как теперь твой единственный враг – твоя собственная самоуверенность.
– Как это вы не знаете? – повторил Ричер.
Ламарр вздрогнула. Она смотрела прямо перед собой, уставшая, сосредоточив все внимание на дороге, судорожно стиснув руль, управляя «бьюиком» словно автомат.
– Чего мы не знаем?
– Как умерли жертвы.
Ламарр тяжело вздохнула:
– Не знаем, и все тут.
Ричер пытливо посмотрел на нее:
– С тобой все в порядке?
– А что, я плохо выгляжу?
– Похоже, ты жутко устала.
Ламарр зевнула:
– Да, полагаю, есть немного. Ночка выдалась длинная.
– В таком случае, пожалуйста, будь поаккуратнее.
– Ты уже начал беспокоиться обо мне?
Он покачал головой:
– Нет, о себе. Если ты заснешь за рулем, мы очутимся в кювете.
Она снова зевнула.
– Такого еще ни разу не было.
Ричер отвернулся. Незаметно для себя принялся теребить ремень безопасности.
– Со мной все в порядке, – заверила его Ламарр. – Ни о чем не беспокойся.
– Почему вы не знаете, как умерли жертвы?
Она пожала плечами:
– Ты сам работал следователем. Ты видел мертвых.
– Ну и?
– Что ты искал в первую очередь?
– Раны, повреждения органов.
– Совершенно верно. Если человек продырявлен пулями, можно сделать вывод, что его расстреляли. Если у него раскроен череп, речь идет о травме, нанесенной тупым предметом.
– Но?
– Так вот, мы нашли три ванны, наполненные засыхающей краской. Трупы достали, патологоанатом их очистил. И ничего не нашел.
– Совсем ничего?
– По крайней мере, с первого взгляда ничего очевидного. Тогда, естественно, он начинает искать пристальнее. И по-прежнему ничего не находит. Делает вскрытие, но в легких нет ни воды, ни краски. Начинает искать микроскопические повреждения наружных органов. Но так ничего и не находит.
– Ни синяков? Ни следов от уколов?
– Абсолютно ничего. Но надо помнить, что жертвы были покрыты краской. А ваша армейская дрянь не пройдет ни одного санитарно-гигиенического теста. В ней полно едких химических соединений. Она разъедает кожу уже после смерти. Можно предположить, что краска уничтожила какие-то малозаметные следы. И тем не менее женщин убивает что-то тонкое, неуловимое. Ничего грубого и прямолинейного.
– А что насчет внутренних органов?
Ламарр покачала головой:
– Ничего. Ни подкожных кровоподтеков, ни повреждений внутренних органов.
– Яд?
– Нет. В желудке все чисто. Жертвы не отравились краской. Заключение токсиколога однозначно отрицательное.
Ричер