Тайга. Водоворот судеб. Михаил Трубицин
услышал Никита. Голос был до боли родной, – эй, потерпи ещё немного, сейчас я тебя вытащу. Всё будет хорошо!..
Борясь с болью, он открыл глаза чтобы осмотреться. Но перед его взглядом было чёрное небо, и раскидистые лапы сосен, озарённые огненным заревом.
– что… Что происходит?.. – сквозь обжигающий кашель спросил Никита.
– о, Никитка! – обрадованная Маша выпустила его руки и подползла ближе к брату, – ты очнулся! Как хорошо… Я боялась за тебя!
Она провела ладонью по его щеке и всхлипывая опустила голову на его грудь. Едва переводя дыхание, он почувствовал тепло её рук, держащих его шею. Он поспешил успокоить сестру:
– ну, всё Маша. Я здесь. С тобой, – перебарывая боль в руке он приобнял девушку, – что случилось? Где мы?
– самолёт упал… Было страшно… Помоги мне, нам нужно отойти подальше от огня. Можешь встать?
– попробую, – пробормотал Никита и сделал неловкую попытку приподняться на локте. Тут же сознание его помутнело и к горлу подкатил ком, он замер.
– что? Тебе плохо? – обеспокоенно всполошилась Маша, не зная что делать.
– сейчас встану. Просто немного… – Никита подбирал слова что бы успокоить сестру, – просто немного рука затекла. Сейчас пройдёт.
Каждое движение отзывалось небывалой болью в теле. В голове всё буквально перемешалось и было не понятно, где земля, где небо и куда идти. Кромешная ночная мгла не способствовала уверенному движению. Сознание цеплялось за видимые предметы: вон там что-то сильно горит. Вон кто-то пробежал. Захрустели сухие сосновые иглы под ногой. А вот и сама сосна, ствол которой неумолимо быстро приближается к нему… Едва успев выставить перед собой руки он ощутил удар, но и этого хватило, чтобы от сильной боли его сознание отключилось.
В голове был полный хаос. Всё плыло и кружилось. Было больно открыть глаза и Никита оставил эти попытки. Он лежал на спине, тело немного онемело от неподвижности. Кто-то лежал рядом держа его за руку, положив голову на плечо. Он сразу понял кто это. Сделав глубокий вдох услышал запах волос сестры. Улыбнулся. Значит она в порядке. Чтобы не оставлять его одного в таком состоянии и что бы ему не было холодно, она и была здесь, рядом с ним, не выпуская его ладони из своих рук. Наконец-то приоткрыв глаза обнаружил, что накрыт с головой.
Ему не хотелось тревожить сестру. Последнее что он помнил – как она из последних сил оттаскивала его подальше от пожара. Видимо это горел самолёт… Как же так? Почему он упал?.. Бред! Это похоже на дурной сон, ведь быть такого не может. Вот сейчас он ущипнёт сам себя и проснётся…
– ты очнулся! – тут же отозвалась Маша и колючее одеяло, покрывавшее его с головой, откинулось и блеклый свет сумрачного утра резанул по глазам, – как себя чувствуешь?
Утренняя прохлада поползла по телу ознобом, и Никита встрепенулся. Потянувшись рукой, протёр глаза. Проморгавшись, он увидел над собой густые ветви сосняка. Слева и справа словно стена стояли серо-коричневые