Искусство ведьмовства. Обучение. Екатерина Богданова
мотать? Как болван ярмарочный, всё качает да качает. Чисто знает чего, да жалеет меня, себе только и сокрушается.
– Ты на мою голову не смотри, лучше запоминай наущения мои, Вес…
Матушка Евдора замерла, не договорив, закрыла глаза и прицокнула языком.
– Чего опять? – насторожилась я.
– Магистр явился раньше срока, – всплеснула руками старушка. – Беги в комнату и до поры не показывайся. Как время придёт, позову.
– Как магистр? Куда? – оторопь меня взяла.
– Живо в комнату! – прикрикнула Евдора.
Я сорвалась с места, вылетела из комнатки, пробежала по проходу, едва не сковырнувшись пролетела по лесенке, и со всего маху врезалась в кого-то.
– Ох ты ж чурбачки-корячки, – выругалась, на пол со всего маху брякнувшись.
– Прям таки и чурбачки? – посмеиваясь, спросил кто-то.
– Корячки ещё те, – пропыхтела, потирая зад, которым больно сильно приложилась об пол.
– Куда ж вы, послушница, так торопитесь? – вопросил виновник моих страданий тяжких.
– Да уж точно не к тебе, встал тут, – взбеленилась я.
Подняла взгляд и напужалась до икоты. Стоит весь такой уверенный в себе, в камзоле синем с золотистыми узорами, рубаха белая такая, что глаз застит, сам высокий, волосы чёрные с хвост кобылий собраны, а на ногах сапоги из кожи бычьей, блестящие, хоть смотрись. Сразу видать – столичный мужик, нечета нашим. Этот точно рыгать, как Тарась, не будет. Да и воняет от него не кузней и потом, а какой-то столичной гадостью, резкой такой, что слезу выбивает с непривычки.
– Здравы будьте, – поздоровалась я. – Ну и воняет от вас, как от торгаша бабского в Приточном.
– Учту, – скис мужик.
– Ага, не воняйте, – пожелала я ему и учесала в свою спаленку.
Прибежала, бухнулась на кровать, и тут меня как накрыло уразумением стршным! Это ж магистр, видать, новый был! Мужиков здесь больше не водится. Девки сказывали, что тут только ведьмы-наставницы, мы – послушницы, и бабы, которые нас кормят-обихаживают. Домовые не в счёт, тут ещё проверить надобно – правда, али набрехали. Да и духи, по всему, только ночью кажутся. Ох я и наворотила! Чую, дорога мне в служки при пекаре, если вообще отсюда выпустят. А то и заберут неведомо куда, так и сгину…
Ногти все изгрызла, пока соседок дожидалась. А как пришли, да меня такую пришибленную увидали, так и полезло, из кого что.
– Никак отругали нашу голодранку, – развеселилась Татинка.
– Да нет, за тупость пристыдили, скорее всего, – ощерила зубки свои мелкие да кривенькие Златания, чисто хорёк.
– Веся, что приключилось-то? – всплеснула руками Фатия.
– Ох, я вам так скажу, не приучена я с мужиками вашими столишными раскланиваться, – пожалилась я. – А тут этот, воняет, аки бочка дегтярная, я и растерялася.
– Ничего не поняла, – пожала плечами Перла.
– Ты магистра нового видела? – отпихнула её Златания. – И как он? Представился? Как выглядит? Хорош?
– Ну ладный мужик, – пожала я плечами. –