Безмолвное дитя. Сара Дензил
венным поведением в соответствующей ситуации, окружающий же мир находится вне сферы твоего влияния. Тебе неподвластны реакции других людей, ты в силах контролировать лишь свои. И в этом заключается грандиозная драма всей жизни. Сейчас всё может быть замечательно, а уже через мгновение – пойти наперекосяк в силу причудливо сложившихся обстоятельств. Что, спрашивается, остаётся думать, когда у тебя отняли ребёнка?! Клясть судьбу? Бога? Сетовать на злой рок? А жить-то как дальше?!
Судьба была, несомненно, крайне благосклонна ко мне, определяя семью, в которой мне надлежало родиться. Я появилась на свет в обстановке пасторального умиротворения, которая с первых дней жизни внушает тебе: с тобой никогда не случится ничего плохого. Пускай грязь конфликтов и насилия наполняет выпуски новостей – в Бишоптауне-на-Узе ничего подобного быть не может. Наше уютное гнёздышко располагалось посреди масштабных, как на полотнах Джона Констебла, пейзажей с уходящими вдаль изумрудными лугами и каменными стенами, сложенными сухой кладкой. Мы были в безопасности. По крайней мере, я так думала.
Двадцать первого июня 2006-го, в два часа пополудни я нацепила большой непромокаемый плащ, натянула резиновые сапоги и вышла на улицу. В тот день в Бишоптауне-на-Узе началось самое грандиозное с 1857 года наводнение, вызванное сильными ливнями. Коттедж, в котором я жила с родителями и шестилетним сыном Эйденом, располагался на тихой улочке, на некотором удалении от проезжей части, и, выйдя в тот день из дому, я была поражена тем, сколь стремительный поток воды несётся по асфальту. Я никак не ожидала, что вода будет захлёстывать сапоги, а отдельные брызги – долетать почти до пояса. Пульс участился, я разволновалась, представляя, как придётся добираться до школы. Учителя обзвонили всех родителей и попросили забрать детей домой, поскольку крыша здания дала течь, к тому же река Уза вполне могла выйти из берегов. Нас заранее известили о надвигающихся проливных дождях, но никто не предполагал наводнения. Дождь шёл стеной, беспощадно заливая мое лицо и колошматя сверху по капюшону походной куртки.
Уза, выписывая змеиные полукольца, прошивала ими наш маленький городок. Можно даже сказать, речка была чересчур велика для него, но оттого не теряла в колорите и живописности видов. В Бишоптауне имелись два паба, мини-гостиница, церковь, школа, а также примерно 400 человек населения, что позволяло нам наслаждаться вторым местом в списке самых малочисленных населённых пунктов Англии и первенствовать по малочисленности в Йоркшире. Никто никогда не уезжал из Бишоптауна, как никому и не приходило в голову перебраться к нам жить, и если какой-нибудь дом выставляли на продажу, то причина могла быть только одна: хозяева отправились в мир иной.
Мы все знали друг друга. Мы вместе росли, вместе проживали жизнь, вместе воспитывали детей. Так что, когда зазвонил телефон и Эми Перри, учительница начальной школы и одновременно одна из моих старых школьных подруг, попросила прийти и забрать Эйдена, я сразу поняла, что дело плохо. Если бы всё было в порядке, Эми сама отвела бы детей по домам – вот так мы друг другу доверяли.
Я слышала, как по окнам забарабанил дождь, но на тот момент снова немного выпала из реальности, листая на MySpace фотографии школьных друзей, отучившихся в университете и теперь путешествующих по миру. Мне было двадцать четыре. Я сдавала школьные экзамены с Эйденом в животе, а потом наблюдала за тем, как мои друзья разъезжаются по вузам, строя грандиозные планы, в то время как я по-прежнему жила с родителями. Они покидали наш городок, начиная новую жизнь, а я всё так же глазела из окна своей комнаты на автобусную остановку, положив одну руку на раздувшийся живот. С того момента, нянчась с ребёнком, я много времени – возможно, даже слишком много – проводила в интернете, разыскивая там друзей и рассматривая всё новые их фото то из Таиланда, то из Парижа.
При такой погоде ехать на машине было решительно невозможно, и я решила идти в школу пешком. Из всех членов моей маленькой семьи ближе всё равно никого не было: отец Эйдена, Роб, работал на стройке в окрестностях Йорка[1], мои родители тоже были на работе. Все они были сейчас далеко и ввиду разыгравшейся непогоды помочь бы никак не смогли, и я даже не стала им звонить – что толку… В Бишоптауне всё рядом, до школы дойти – буквально десять минут. Правда, здание школы находилось на другом берегу Узы, что меня слегка беспокоило: если ливень и вправду столь силён, как говорили в новостях, река могла выйти из берегов.
Я с трудом шла по дороге сквозь потоки воды, и сердце выстукивало в грудной клетке быстрый ритм. Косые дождевые струи били прямо в лицо, практически не давая открыть глаза. Я склонила голову и вцепилась руками в ремешок сумки, перекинутый через плечо. Рукава промокли насквозь, и руки продрогли до костей.
– Эмма!
Оклик был едва слышен за шумом ливня. Я обернулась и увидела свою подругу Джози, которая махала мне рукой, спеша вверх по улице в моём направлении. Она работала бухгалтером в маленькой фирме, где я была секретаршей на полставки. Внешний вид её меня всерьёз напугал: вся всклокоченная, в отсутствии зонта мокрые волосы в беспорядке облепили голову, по щекам стекает макияж. На ней не было никакой верхней одежды, и юбка в обтяжку совершенно промокла.
– Господи,
Город Йорк – административный центр графства Йоркшир.