Я, ангел. Константин Валериевич Аврилов
не исчезла.
VI
Река толпы полнилась ручейками и течениями. Человеческие существа текли водоворотами, наполняя берега улицы волнением живой массы. Люди топтались по своим делам и бестолковым причинам, наполняли улицу до краев, хоть была она велика и широка. Улица звалась Тверской. Меж ее каналами пролегала ничейная зона, по которой плыли в три ряда жестянки, несшие в себе таких же овечек. Но те, что в машинах, смотрели прямо, а не по сторонам, то и дело попадая в мертвый омут. Шум, гам, скрежет шин и визг гудков неслись над улицей ураганом.
По этим горбатым тротуарам Толик любил пройтись днем, когда зазевавшиеся туристы тыкаются от дома в карту, любил прогуляться вечером, когда ожидающая публика разбегается по театрам, любил ночью, залитыми огнями вывесок, бесшабашных, затейливых, наивных и порочных. Толик прикипел к Тверской.
Наверное, молодого ангела забросило сюда по привычке.
Что-то изменилось. Стало другим.
Ощущалась плотность земли и зданий, но почему-то он знал, что теперь нет помех, все пути открыты, может быть где угодно.
Нет ветра?
Было что-то еще.
Раньше, чем понял, он увидел. Просто увидел.
Поразительная картина, которая открывается новичку: вместо привычной массы человеческих существ распахнулся новый, волнующий и соблазнительный мир женщин. Только женщин. Одни женщины. Исключительно женщины. Никого, кроме женщин. Всех возрастов, рас и туфелек. Плотные, упругие, конкретные тела, за которыми чудилось что-то еще, пока не мог разобрать детальности. Любая, невзирая на кофточки и макияж, представала настоящей, живой, чувственной и удивительно вкусной. Как свежие булочки, только что из печки. Жар пылал, и сладкая корочка призывно блестела глазурью. Так и хочется куснуться. Под одеждами ощущались тела, полные силы желаний, как будто радиатор прикрыли тонким тюлем. Каждая несла неповторимость, и каждая была частичкой чего-то целого. Походки под вальс бедер, взгляды, жадные и оценивающие, казались штандартами победившей армии, захватившей не улицу – вселенную, и марширующей победу под гром каблучков. Женщины были всюду, и женщины были всем. Ничего, кроме женщин. Все казались решительными красавицами. Чего быть, конечно, не могло. Но так видел он.
А что с мужчинами?
Ангел-кадет уяснил ошибку. Они никуда не делись, были повсюду, шли рядом с женщинами или навстречу. Но Тиль видел картонные куклы, плоские, безликие фигурки, не отличишь от теней. Не разобрать ни лица, ни фигуры. И только догадывался, что серое и бесформенное рядом с красоткой – это мужчина.
Улица женщин тонула в тенях мужчин.
Такой мир ему нравился.
В этом дивном, новом мире Толик станет безраздельным владыкой. Ему удивительно повезло. Никто другой не заслуживает больше стать ангелом женщин и... Пока он еще не знал, что именно предстоит. Какие-то штрафные искупать. Но это все ерунда. Если дело касается женщин, наверняка справится. И не просто, а на отлично. Развернется во всей