Нагибатор Сухоруков. Василий Николаевич Кленин
хитро прищурился мальчишка. – Это кора-пиль!
Караван как раз приближался к привязанному чудовищу. Атотола прикинул длину лодки, и у него вышло заметно больше двадцати шагов. Конечно, он понимал, что долбленки бывают и подлиннее – всё зависит от длины ствола дерева. Но этот… кора-пиль имел еще невероятно высокие борта! Они торчали на речной волной на полроста, а ведь часть судна была под водой.
– Таких деревьев не бывает, – пробормотал князь.
– Кто знает? – задумчиво произнес проводник. – Но я таких точно не видел. Просто кора-пиль построили из многих деревьев. Он такой тяжелый, что его на берег стараются не вытаскивать: потом кора-пиль только две двадцатки назад смогут столкнуть. А вы видели, какие вёсла у него?
– Вёсла? – толимеки присмотрелись.
Вот чудо какое! Все люди делают вёсла короткими: где-то по грудь. А зачем больше, когда гребешь, сидя в лодке у самой кромки воды? У кора-пиля весла оказались длиннее самого длинного копья! Причем, они торчали из дырок, которые зачем-то прорубили в бортах судна. И таких весел было по шесть с каждого борта. А тринадцатое весло свисало с одного из носов кора-пиля (этот нос, кстати, был неправильный – широкий, незаостренный). И оно было просто чудовищное: с кривой изогнутой ручкой и лопастью, которой можно целого человека накрыть.
– У вашего владыки в услужении есть великан? – севшим голосом спросил князь.
– Чего? – не понял Конецинмайла, но через миг залился смехом. – Нет! Этим веслом не гребут. Только шевелят: влево-вправо. И кора-пиль поворачивает куда нужно.
– На таком и в море не страшно выйти, – грустно вздохнул один из гребцов. И тут же закричал. – А это что такое?!
За кора-пилем открылась стена. Да! Просто большая стена. Без дома, без ничего. Стена из ткани высотою в три роста. На стене сидел огромный слегка полноватый человек с довольным лицом. Человек был богато одет, украшен перьями и камнями. В одной руке у него была дымящаяся чаша, в другой – пучок маиса. А вокруг него разложены различные богатства.
– Великан… – выдохнул Атотола.
Четланин-проводник давился от смеха. Он смотрел на нарисованного человека без ужаса и почтения.
– Тогда и маис тоже великанский, князь! – заметил паренек. – Смотри: початок ему почти в локоть длиной.
– Но почему тогда человек такой большой? – не мог понять происходящего Атотола.
– А чтобы видно было издалека! Вот плывем мы посередине реки и отлично видим, что на берегу можно купить много всяких разных товаров. И продать. И кое-что еще!
– Что еще?
– О! Князь, – мальчишка широко улыбнулся. – Тебе в Излучном придется еще много раз удивляться!
Он вдруг вскочил в лодке и замахал руками.
– А чего весла положили? Быстрее к берегу – за нарисованным человеком уже рынок начинается!
И караван повернул к берегу. Мангра внезапно кончилась, и толимеки увидели десятки лодок (обычных, конечно), которые облепили голый берег, как мухи разрезанную гуанабану. Здесь тоже было