Домашние правила. Джоди Пиколт
с шуршанием перекладывает свои бумаги и смотрит на часы. – Ты побудешь тут один минут десять? Мне нужно сбегать в учительскую и сделать несколько копий.
Формально ей нельзя оставлять меня здесь одного. И я знаю, что в школе есть еще несколько детей-аутистов, которые приходят в сенсорную комнату и за которыми миссис Эгворт следит как ястреб. К примеру, Матильда может сделать аркан из веревки от качелей, Чарли – оторвать полки от стен, а я – я вполне безвреден.
– Нет проблем, миссис Эгворт.
На самом деле именно на это я и рассчитываю. И как только за ней закрывается дверь, я вынимаю из кармана мобильник. Откидываю крышку и нажимаю кнопку «пуск», телефон тут же загорается: маленькие синие клеточки вокруг каждой цифры, фотография Джесс и Марка на экранной заставке.
Я закрываю лицо Марка большим пальцем.
Сегодня четверг, и мне можно ей позвонить. Я уже нарушал правила и дважды звонил ей с этого телефона – набирал ее собственный номер, хотя и знаю, что звонок автоматически будет переведен на голосовую почту: «Привет, это Джесс, и вы знаете, что делать».
Ноты из мелодии ее голоса уже подзабылись.
Однако сегодня вместо приветствия Джесс я слышу жестяной голос, который говорит, что голосовой ящик этого абонента беспроводной сети полон.
Я к этому готов. Помню телефонный номер, который она дала мне неделю назад, тот, что принадлежит ее новому дому. Набираю его, хотя приходится делать это дважды – порядок цифр незнакомый, и они путаются у меня в голове.
Слышу автоответчик:
– Привет, это Джесс в доме Робертсонов. Они уехали из города, но вы можете оставить сообщение для меня!
Я нажимаю отбой и набираю номер снова.
– Привет, это Джесс в доме Робертсонов.
Жду, пока раздастся гудок, и снова обрываю звонок. Выключаю телефон. И только после этого произношу текст своего голосового сообщения. Те же слова я говорю ей каждый четверг:
– Увидимся через три дня.
Эмма
К четвергу Джейкоб уже похож на прежнего Джейкоба, но еще не вернулся в норму. Я сужу об этом по тому, что он рассеян. Ставлю перед ним полную тарелку с едой, а он не ест, пока я не скажу, что пора взять вилку и приступить, и еще временами я замечаю, что он пружинит на подушечках стоп. Обычные лекарства ему, кажется, не помогают. А школьные учителя говорят, что Джейкоб почти половину дня проводит в сенсорной комнате отдыха.
Я дважды звонила Джесс Огилви, но ее голосовой ящик полон. Произносить ее имя при Джейкобе мне страшно, но что еще я могу сделать. И вот после обеда в четверг я стучусь в дверь комнаты сына и вхожу.
– Привет, – говорю я.
Он отрывается от чтения книги:
– Привет.
У меня ушло два года на то, чтобы понять: Джейкоб не научился читать вместе со всей своей группой в детском саду. Воспитательница говорила, что он один из самых способных к языкам детей, и, разумеется, каждый вечер он брал книгу из стоявшей в его комнате большой корзины и читал вслух. Но однажды до меня дошло: то, что все считали чтением, на самом деле