Разбуди меня, мой ректор. Ольга Дмитриевна Иванова
ки до тех пор, пока она не согласится!
– Это бесполезно, – я вздохнула.
– Тогда мы сбежим и обвенчаемся без ее благословения, – Тод сжал зубы. – И Гейл придется смириться и признать меня! Поняла меня?
– Поняла, – я попыталась успокоить улыбкой его разбушевавшийся нрав. Тод порой бывал очень вспыльчив.
– Мы будем вместе, Селина, – он с жаром поцеловал меня в губы. – Вопреки всему.
– Да, Тод, – я тоже поцеловала его, только мягко и нежно. – Мне надо идти.
– Придешь вечером на наше место? – Тод не хотел меня отпускать, держал за руку.
– Постараюсь, – я осторожно высвободила руку. Послала возлюбленному воздушный поцелуй и поспешила прочь.
Мой путь лежал через зеленый луг, за которым начиналась наша деревня. Я сняла туфли и пошла босиком по траве. Теплый ветер трепал мои волосы, обдувал лицо, и в эти минуты я чувствовала себя почти счастливой. Почти. Если бы только не разговор с Тодом… В последнее время он стал более настойчив в своем желании сделать меня своей женой. И я тоже была не против, разве что торопиться не хотела. Да и делать такое за спиной Гейл, женщины, которая заменила мне мать, было очень стыдно. Неправильно. А ведь Тод – завидный жених! Работящий, у отца большое хозяйство, которое позже перейдет к нему. И внешностью боги не обделили, многие девушки на него заглядываются. Почему же Гейл не одобряет наши отношения?
Лишь открыв дверь в дом, я почувствовала, что что-то стряслось. Из кухни раздавались тихие всхлипывания, и мое сердце сжалось от волнения. Гейл с глазами, полными слез, сидела за столом и держала какое-то письмо. На конверте, что лежал рядом, я заметила гербовую печать. Значит, от кого-то высокопоставленного. Кто бы это мог быть?
– Что случилось? – спросила я, замирая в тревоге.
Гейл улыбнулась мне сквозь слезы:
– Сядь, Селина. Сядь и выслушай меня, милая.
– От кого это письмо? Что там? – я опустилась на стул рядом с ней.
Узловатые, натруженные пальцы Гейл задрожали, на лицо набежала тень, и морщинки на нем стали будто глубже.
– Это письмо от твоего брата, – наконец произнесла она. – Он пишет, что завтра утром приедет за тобой.
– Брата? – мой голос тоже задрожал. В груди всколыхнулась волна протеста. – У меня нет брата!
– У тебя есть брат, Селина, – терпеливо повторила Гейл. – Твой родной брат. Граф Виллингтон. Дэн Лукас Виллингтон. И он наконец нашел тебя, детка. Вашу семью реабилитировали, и ты можешь вернуться домой, в Лестервильд.
– Я не хочу никуда возвращаться! – в глазах стало горячо от слез. – Мой дом здесь! Я никуда не поеду!
– Перестань, Селина, – голос Гейл приобрел жесткость. Она накрыла мои руки своими. – Ты – графиня Виллингтон по крови и твое место не здесь, не в этой глуши.
– Никакая я не графиня! – зло выкрикнула я.
– Ты прекрасно меня понимаешь, – Гейл сжала мои пальцы. – Я никогда не скрывала от тебя правду. И мы все знали, что этот момент настанет. Я молилась об этом и день, и ночь. Посмотри на свои руки, – она раскрыла мои ладони, – они никогда не знали тяжелой работы. Твои прекрасные золотистые волосы никогда не выгорали на открытом палящем солнце, как не сушилась на нем и твоя нежная кожа. Я оберегала тебя от всего этого, потому что знала, что ты не принадлежишь этому миру, знала, что однажды ты вернешься в свой. И за Тода не позволяла выйти замуж именно потому, что вы не пара. Графиня и крестьянин – мезальянс. Я дала клятву твоей матери, что буду хранить тебя от всех бед, пока она находится далеко. И завтра, скорее всего, ты уже сможешь их обнять, своих родителей, – Гейл снова улыбнулась.
– Они бросили меня, – я выдернула руки из ее ладоней. – Бросили меня! А брата забрали с собой. Почему его, а не меня?
– Ты была слишком мала для тех испытаний, – женщина покачала головой. – Тебе было всего четыре года, а Дэну – уже тринадцать…
Но я не хотела ее слушать. Обида, горечь, копившиеся долгие годы, забурлили во мне с новой силой. Я плохо помнила лица родителей, брата, но не могла забыть боли, которую испытывала от разлуки с ними. От осознания, что меня бросили. К тому же Гейл не спешила рассказывать, что тогда произошло на самом деле, отделывалась лишь одной фразой: «Узнаешь, когда придет время». А еще она обещала мне, что за мной вот-вот вернутся, надо только потерпеть. Но годы шли, мы все реже касались этой темы, за мной никто не возвращался и вестей не слал, и я уверовала в то, что меня попросту забыли. Научилась жить, почти не вспоминая о прошлом. Гейл стала для меня самым родным человеком, а деревня Гринлок – местом, где я собиралась провести всю свою жизнь.
И вот сейчас уютный мирок, который я так долго создавала, рушился. И виной всему – мой, якобы, брат, которого я даже видеть не хотела.
– Я никуда не поеду, – сквозь зубы произнесла я и подхватилась на ноги.
– Поедешь! – Гейл со всей силы ударила ладонью по столу. – Не веди себя, как капризная девчонка!
Я бросила на нее гневный взгляд, развернулась на пятках и выскочила из