Ржавчина. Пыль дорог. Екатерина Кузьменко
было бы перебором. Просто люди, которые в самом начале череды катастроф решили делать что-то не только для себя, но и для других.
– Можете идти.
Мы выходим за дверь, спускаемся вниз и с облегчением плюхаемся на ступени крыльца. Интересно, чего больше хочется – в душ или спать? Впрочем, если остаются силы расставлять приоритеты, значит, не настолько вымотались. Значит, в душ.
– Рин, здоро́во! – слышу я голос Стэна, но его тяжелая загорелая рука хлопает по плечу не меня, а Дэя. – Ох, прости. Со спины я вас всегда путаю.
Это дежурная шутка. Длинноволосый парень и раньше выглядел с точки зрения большинства странновато, что уж говорить теперь. А прически у нас действительно одинаковые. Косы.
– Да ради всего святого, путай на здоровье, – ухмыляется Дэй. – Я просто буду знать, когда меня вдруг обнимут сзади, что это попытка пристать к моей девушке. И приму меры.
Смеемся. Даже удивительно, как был нам нужен этот смех после трех дней нервного напряжения и сна в обнимку с оружием.
– Ну как, удачно сходили? – озабоченно спрашивает Стэн. – Чистый район?
– Чистый, – отзываюсь я. – Поселок городского типа, если по старым картам смотреть. И даже почти целый. И ничего странного.
– Духи перекрестков, – восхищенно произносит Стэн. – А ведь лет пять назад мы все здесь ютились, помнишь? А теперь и город восстановили, и электростанция у реки, и рабочий поселок.
Надо будет у Стэна спросить как-нибудь, что за духи такие. В нашей мифологии их нет, точно помню.
– Вы, кстати, домой собираетесь? Тут как раз машина в город идет.
Блаженная сонливость тут же слетает с нас.
– И молчит!
Дэй сидит на кровати и расчесывает влажные после душа волосы. Я не выдерживаю.
– Тебе помочь?
Он поднимает на меня взгляд. Сейчас, когда тугая коса расплетена, а камуфляж сменился джинсами и футболкой – потертыми, выцветшими, – еще сильнее заметна инакость.
Золотисто-карие глаза миндалевидного разреза на слишком правильном и тонком лице. Смуглая кожа. Слишком плавные движения, гибкое, но отнюдь не хрупкое тело. Слишком… Этого не спрятать в толпе, не обезличить формой. Я хорошо это знаю. У меня такие же глаза.
– Ну помоги.
Дэй садится на пол у моих ног, позволяя возиться с умопомрачительной гривой цвета воронова крыла.
– О, уже до пояса отросли, – комментирую я. Расческа легко скользит по тяжелым прямым прядям. Медитативное занятие.
– А я говорил, что тебя догоню. Тем более, что мне нравится…
Только я знаю, как хрупка может быть эта красота. Как грубеют руки от прикосновений к оружию, как четко ложатся шрамы на кожу.
Я собираю его волосы в сложный узел и закалываю своими шпильками. Получается интересно.
– Эй, что ты там делаешь? – он резко оборачивается, и созданная с таким трудом прическа разваливается. Я даже не пытаюсь сдержать улыбку –