Я Ходжа. Игорь Ахмедов
скатанное походное одеяло и тяжелую булаву. Бросает всё это вниз:
– Оставьте лишнее, без чего можем обойтись.
Воины подчиняются приказу, вниз катятся по снежному склону сброшенные вещи и сумки.
***
Искандер карабкается по снежному склону. Он ещё в самом низу. Его руки обмотаны тряпками, ноги дрожат от напряжения. Он идёт по следам, оставленным недавно прошедшими тут убийцами. Притаившись за торчащим из снега большим камнем, он осторожно выглядывает – далеко впереди, почти у самого перевала, он видит поднимающихся змейкой всадников. Искандер слышит какой-то звук, осматривается. Неподалеку от него, уткнувшись телом в кусок скалы, лежит человек с развороченной грудной клеткой. Искандер узнаёт его. Это один из тех выживших после обвала воинов, видимо, сорвался вниз. От него тянется вниз кровавый след, дальше лежат остатки плоти, от которой поднимается пар – плоти, бывшей когда-то его конем.
Искандер подходит ближе – он видит, как изо рта умирающего вырывается лёгкий пар, он ещё жив, лицо его залито кровью. Искандер снимает с его пояса большой, инкрустированный серебряными насечками кинжал в ножнах, вытащив лезвие, рассматривает его. Потом вешает себе на пояс. Он замечает, что умирающий смотрит на него.
Убить его? Даже подростку понятно, что покалеченный мужчина – уже не жилец. С переломанными руками и ногами, с развороченной грудной клеткой и сломанной спиной, он уже никогда не встанет на ноги и не сможет сделать ни одного движения. К чему его убивать? Облегчить страдание? Этого достойны только настоящие воины, а не убийцы, уничтожившие его родителей, родных и близких людей.
Искандер отворачивается, уходит обратно, к тропе.
***
Вместе с птицами, кружащими в вышине, мы вновь над площадью перед дворцом Эмира. Ритм барабанных ударов ускоряется. К нему уже присоединились бубны, карнаи, флейты, дутары и другие инструменты. Девушки танцуют всё быстрее. Зрители в толпе восторженно переговариваются. Мы видим улыбающегося Ткача, это пожилой мужчина со слезящимися глазами.
– Хороший урожай будет в этом году, ишь, как пляшут…
Ему задает вопрос стоящий рядом Кожевник. Его ладони в краске, которая въелась так, что уже ничем не отмыть. На одежде дыры и следы от кислот.
– Скажите, уважаемый Самир-ака, кто эта небесная Пери, танцующая, как огонь?
Мы слышим смех Пекаря, услыхавшего вопрос Кожевника.
– Это же Гульнора, дочь кузнеца Джафара, бестолочь! А никакая не Пери!
– И много ты видел Пери?
– Да уж повидал…
– Где, на своей мельнице?
– А хоть бы и там, тебе-то что?
– Оно и видно! Наверное, мука тебе в глаза попала, вот и видишь всякое…
В разговор вступает Гончар, усто-Саид, худой, одни кости и жилы, человек с добрым лицом и печальными глазами:
– Всё так, уважаемый усто-Саид, всё так… Теперь будем гадать, кому же повезет с молодой женой, –