Острие бритвы. Тогда и теперь. Уильям Сомерсет Моэм
споришь. Без горничной вам не обойтись, и Антуанетту я нанял, заботясь не только о вас, но и о себе. Для меня очень важно, как вы будете выглядеть.
Он окинул их дорожные костюмы неодобрительным взглядом.
– Вы, конечно, захотите накупить новых платьев. По зрелом размышлении я решил, что лучше всего вам подойдет Шанель.
– Раньше я всегда одевалась у Ворта, – сказала миссис Брэдли.
Он пропустил ее слова мимо ушей.
– Я сам переговорил с Шанель, и мы условились, что вы будете там завтра в три часа. Затем шляпы. Тут я рекомендую Ребу.
– Я не хочу много тратить, Эллиот.
– Знаю. Все расходы я беру на себя. Вы должны быть одеты так, чтобы я мог вами гордиться. И еще вот что, Луиза, я подготовил для вас несколько интересных вечеров, и я говорю моим друзьям, что Мирон был послом – он, конечно, и был бы послом, проживи он немного дольше, а звучит это эффектнее. Вероятно, речь об этом и не зайдет, но я решил тебя предупредить.
– Чудак ты, Эллиот.
– Вовсе нет. Я знаю жизнь. И знаю, что вдова посла в глазах людей значит больше, чем вдова советника посольства.
Когда показался Северный вокзал, Изабелла, стоявшая у окна, воскликнула:
– А вот и Ларри!
Едва поезд остановился, она соскочила на платформу и побежала ему навстречу. Он обнял ее.
– Откуда он узнал о вашем приезде? – ледяным тоном спросил Эллиот.
– Изабелла послала ему телеграмму с парохода.
Миссис Брэдли расцеловала его, а Эллиот волей-неволей протянул ему руку. Было десять часов вечера.
– Дядя Эллиот, можно Ларри прийти к нам завтра ко второму завтраку? – Она повисла у Ларри на руке, лицо ее светилось, глаза сияли.
– Я был бы очень рад, но он дал мне понять, что днем не завтракает.
– Ну, завтра позавтракает, правда, Ларри?
– Правда, – улыбнулся он.
– Тогда милости прошу к часу дня.
Он снова протянул руку, как бы прощаясь, но Ларри ответил ему откровенной усмешкой.
– Я помогу с багажом и приведу вам такси.
– Мой автомобиль ждет, а о багаже позаботится мой лакей, – произнес Эллиот с достоинством.
– Чудесно. Тогда можно ехать. Если для меня найдется место, я доеду с вами до вашего дома.
– Да, Ларри, обязательно, – сказала Изабелла.
Они пошли по перрону рядом, а Эллиот с сестрой чуть позади. Лицо Эллиота выражало холодное осуждение.
– Quelles manières[6], – пробормотал он, ибо в некоторых случаях считал уместным выражать свои чувства по-французски.
На следующее утро в одиннадцать часов он закончил свой туалет (рано вставать он не любил), после чего через своего лакея Жозефа и горничную Антуанетту послал сестре записку с просьбой прийти в библиотеку побеседовать без помехи. Когда она пришла, он старательно прикрыл дверь, закурил папиросу в очень длинном агатовом мундштуке и сел.
– Насколько я понял, Ларри и Изабелла все еще считаются женихом и невестой?
– Как будто так.
– К сожалению, я могу тебе сообщить о нем мало хорошего. –
Какие манеры