Ты жди меня там. Гульсина Уржумцева
но мама даже не возражала. Василиса, назвав адрес дома и квартиры, принялась звонить папе. Голубь, продолжавший сидеть на подоконнике, и слыша всё это, повторял адрес, который только что произнесла Вася. Говорило ли о чём-то это название? “Садовая, Садовая…”
“Скорая” приехала быстро. И отец вовремя подоспел. Он поехал проводить жену до больницы. Врачи, уходя, сказали девочке, что мама быстро поправится. Мама поцеловала дочку:
– Я скоро вернусь. Не волнуйся за меня. Занимайся уроками, скоро экзамены.
Расстроенная Василиса осталась одна дома с Громом. Успокаивало, что маме окажут помощь, если нужно. Девушка поела вчерашний борщ, сделала уроки, а, когда вернулся отец, пошла в свою комнату. Отец сказал, что мама пробудет в больнице недельку и вернётся.
Гром, который всё это время находился в комнате, пока Вася делала свои дела, терпеливо ждал.
Наконец-то они могли спокойно обсудить всё и выяснить – откуда взялся Гром, чьё это послание, и вообще, чёрт побери, что происходит.
– Расскажи мне всё по – порядку. Вспомни детали.
– Итак, я Гром. Меня забрали отсюда, из моего гнезда, когда я был маленьким совсем. Увезли куда-то, закрыв в глухой ящик, я чуть не задохнулся! А там я попал в большую клетку к другим голубям. Это был мой новый дом. Все находившиеся там голуби были из разных мест. Подселили к нам однажды и белую голубку необычайной красоты. Многие самцы влюбились в неё, и давай ухаживать. А я, хоть и влюблён был в неё, сторонился, не думал, что обратит внимания, я ж простой, сизокрылый. Но она выбрала меня. Мы с ней стали парой. Ты знаешь, мы, голуби, полигамны, и образуем пары на всю жизнь. – рассказывал опечаленный Гром.
– У тебя, кстати, не найдётся что поклевать? Ладно, потом… Голубятня, куда меня привезли, находилась на крыше дома. Хозяин приходил к нам через свою террасу. Кормил он нас хорошо: овёс, просо, пшеница, не жалел еды.
– Что за хозяин, вспомни получше. И что вы делали там, кроме того, что ели и пили. Вы все, скорее всего, почтовые голуби?
– Именно так. Каждый из нас летал в своём направлении. На лапку привязывалась записка, мы улетали по памяти в то место, где было гнездо наше, и, я так понимаю, нас там уже поджидали. Снимали с лапки письмо, кормили, поили, давали отдохнуть ночь или день, и выпускали, когда с запиской на лапке, когда без. Вот так и жили мы… А хозяин наш – мужчина молодой, лет сорока. Приходил он к нам утром и вечером. Такой весь чистый, не из бедных он. В камзоле да кафтане, чёрных брюках да сапогах блестящих. Волосы у него чёрные, как вороньи оперенья, волнистые, уложенные красиво. Усы тоже чёрные, аккуратные. Я хорошо помню, он пить давал изо рта белой голубке, то есть, моей голубке. Это была его любимица. Но он был ласковым со всеми нами. Но однажды он её пристрелил. Кажется, он был пьян. Запах от него был.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить