Труп в пруду. Роберт Казанский
крепление, и Тряпко справился с ним. Но суть не в этом! Короче, он любит выпить, что, в принципе, неудивительно: в деревне больше нечего делать, кроме как хлестать с мужиками водку да играть в карты, сам понимаешь. Он был в тот роковой вечер в клубе и ушел вскоре после Тихорецкого, так как играл с ним в паре. Когда я поинтересовался, не могу ли я вступить в клуб, он покачал головой и сказал, мол, там и так шесть-семь человек, а для игры в бур-козла хватает и четверых. Бобров, как я выяснил, участвовал в карточных баталиях редко. А если и играл, то только в паре с Инессой Павловной, которая тоже заядлым картежником не являлась, хотя и играла весьма сносно, – Хикматов многозначительно взглянул на меня, видимо, ожидая вопроса.
– Ты думаешь, что я хочу что-то спросить у тебя?
– Нет. Просто это вся информация, которую мне удалось вытянуть из этого тощего, словно тростинка, мужика лет тридцати. Не находишь это странным?
– Это неудивительно: ты человек новый, ничего о тебе неизвестно, строишь какую-то ферму тут, повергая в недоумение местных жителей. К тому же, не забывай, ты – москвич, человек с Большой земли для них… – задрав вверх указательный палец, максимально загадочным голосом проговорил я.
– Нет, москвичей они, наоборот, не любят. Так что разломать барьер недоверия будет очень сложно, если вообще возможно! – резко встав со стула, Хикматов принялся шагать взад-вперед по комнате. – Нет, Тряпко что-то скрывает, это очевидно, дружище.
– Может, так-то оно так, но этого у него не выудить, хотя… – по моему лицу пробежала зловещая улыбка, – мы можем напоить этого товарища, ведь он не сильно старше нас, так что найдем, о чем поговорить, не так ли?
– Отличная идея, Ден! Но это мы сможем провернуть только завтра вечером: днем у нас будут дела на нашей территории. Там нужно будет кое-чем заняться, дружище.
– Я еще не до конца посвящен в то, какие нас завтра ждут дела, господин Хикматов, поэтому не понимаю, о чем вы, – я прилег на свой диван и вытянул ноги.
– Об этом завтра. Так вот, после Тряпко я отправился в магазин к Ямпольскому. Разумеется, за прилавком всегда он сам. Алкоголь он не продает, что позволяет ему закрываться в семь часов, оберегая себя от выходок всякой алкашни близлежащих сел. Хотя, я думаю, из-за отсутствия алкоголя в товарном ассортименте прибыль сильно хромает. Но я опять отвлекаюсь… А! У него в магазине я купил колбасы и сосисок, хотя главной причиной моего визита были далеко не гастрономические предпочтения нашего хозяина, конечно. Начав как бы невзначай разговор об убитом, Ямпольский, этот старый лис-еврей, начал уводить меня от этой темы, повторяя, дескать, «это не твое и не мое дело». Но все же мне удалось кое-что выяснить у него, – интригующе произнес мой друг.
– Слушай, Хикматов, не томи, а!
– Даже и не думал тебя томить, Ден. К сожалению, я не могу задавать много вопросов, потому как я не старая бабка семидесяти-восьмидесяти лет, которой везде нужно сунуть свой нос. Любой мой неосторожный и непродуманный вопрос может раскрыть меня,