Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча. Сесил Скотт Форестер
забывчивых, а Карлин знал, что коммодор не бросает угроз на ветер. Александр с интересом взглянул на Карлина, затем вопросительно – на сидевшего рядом Буша.
– Мистер Карлин вытряхивает жучков, – объяснил Буш, умирая от смущения. – Если постучать легонько, они сами вылезут, вот так, видите, сэр.
– Весьма занятно, – сказал Александр, но галету есть не стал; один из его адъютантов повторил опыт, увидел жирные белые личинки с черными головками и разразился длинной тирадой, состоящей, надо думать, из русских проклятий. Это были едва ли не первые его слова на борту.
После такого невдохновляющего начала гости взялись за суп с осторожностью, однако, как справедливо заметил Хорнблауэр, гороховый суп – лучшее блюдо британского камбуза. Адъютант, чертыхавшийся из-за жучков, после первой ложки издал восхищенный звук, быстро очистил тарелку и не отказался, когда ему предложили вторую. В следующую перемену подали только три блюда: отварные ребра, отварной язык (и то и другое – из говяжьей солонины), а также отварную свиную солонину, все с гарниром из квашеной капусты. Александр оглядел все три блюда и мудро выбрал язык; министр флота и адъютант по совету Хорнблауэра взяли с каждого блюда по куску, отрезанному Хорнблауэром, Бушем и Херстом. Прежде молчаливый, а теперь словоохотливый адъютант с воистину русским аппетитом взялся за говяжью солонину и обнаружил, что ему предстоит долгое сражение.
Браун разлил ром.
– Жизненный эликсир флота, сэр, – сказал Хорнблауэр Александру, который разглядывал свой стакан. – Позвольте, господа, провозгласить тост, который мы все сможем выпить с самым истинным чувством. За императора всея Руси! Да здравствует император!
Все, за исключением Александра, встали и выпили. Не успели они сесть, как поднялся Александр:
– Здоровье короля Великобритании.
Адъютант принялся на французском объяснять, в каком восторге он от английского флотского рома, который попробовал первый раз. В доказательство своих слов он осушил стакан и протянул Брауну, чтобы тот налил еще. Как только со стола убрали, Александр произнес следующий тост:
– За сэра Горацио Хорнблауэра и за британский военный флот.
Когда все выпили, Хорнблауэр огляделся и понял, что от него ждут ответа.
– Флот, – сказал он. – Защитник свободы мира. Несгибаемый союзник, неумолимый враг. Когда тиран озирается вокруг, стремясь всеми правдами и неправдами расширить свои владения, он видит у себя на пути британский флот. И этот флот медленно душит тирана, обескровливая его хваленую империю. Пусть тиран бахвалится неизменными победами на суше, на море он неизменно терпит поражение. И благодаря королевскому флоту каждая победа только больше ослабляет его, вынуждая, как Сизифа, вновь и вновь закатывать камень на недосягаемую вершину. Рано или поздно этот камень его раздавит. Так пусть это случится скорее!
Хорнблауэр закончил под общий согласный гул. Он вновь испытывал душевный подъем. Необходимость говорить