Конский волос. Алексей Кротов
Кузьмич Никитин был не дурак выпить. Именно его сразу выделил из всех зоркий взгляд музыканта Дудкина. Уже на третий день, когда рабочие ушли на перекур, Юрий Петрович заговорщически отвел Никитина в сторонку и предложил распить пол-литра.
– «Столичная», – с видом знатока рассматривая бутылку одобрительно констатировал Никитин.
– Мы тут самогон не пьем, – похвастался Дудкин, – у нас все качественное, как в ресторане каком-нибудь.
– Ишь куда хватил, – поморщился Никитин. – В ресторане всё в рюмках чин чином подают, да еще на закусочку тебе всякой снеди отвалят.
– Так и у нас есть чем поживиться, – бодро сказал Дудкин, вытаскивая картошечку, лучок, соленый огурчик.
– Надо же, а я думал в пустую водку хлестать будем, – присвистнул довольный строитель.
– Обижаешь браток! – выпятил грудь Дудкин. – Разве можно перед гостем ударить в грязь лицом?
Оба устроившись поудобнее, уже собрались было выпить и закусить всласть, когда над ухом Дудкина раздался до боли знакомый музыканту голос:
– Ну что, ребята, может раскинем на троих?
Амфитрион Ферапонтович Редькин появился, как всегда, вовремя. У него был нюх на выпивку. Выглядел, однако, Редькин не лучшим образом. Его шея была багрово-красного цвета, а под глазом переливался всеми цветами радуги здоровенный фингал.
– Пелагеина работа? – поинтересовался Дудкин.
– Чего спрашиваешь? – хмуро ответил Редькин. – При тебе ж, окаянная, украсила.
Дудкин, которому досталась от Цепкиной всего пара затрещин, не мог до конца понять чувства Амфитриона к Пелагее, – дружески обнял собутыльника за плечи, познакомил собутыльника с Никитиным, изображая радушного хозяина, предложил выпить и закусить. Редькин не отказался, от таких вещей он никогда не отказывался.
Троица посидела минут десять, поела и выпила сама, не забыв при этом и покормить комаров.
Наконец, Никитин взглянул на часы и поднялся.
– Ладно, посидели и хватит, – сказал он. – Меня работа ждет.
– Работа не волк, в лес не убежит, – глубокомысленно изрек Дудкин.
– Нет, пора идти, – твердо сказал Василий Кузьмич.
Несмотря на свою любовь выпить и перекурить, Никитин всегда знал, когда нужно остановиться.
– Ну, давайте на посошок, – поднялся Амфитрион, поднимая стакан.
Дудкин поднес свой стакан к губам и вдруг глаза его уставились в одну точку.
– Пелагея идет, – хрипло выдавил он.
Редькин проследил за взглядом Дудкина и стопроцентно опознал грозную тещу. Сомнений не было, Пелагея Егоровна направлялась к ним.
– Бежим! – закричал Дудкин, опомнившись.
На ходу он схватил картофелину и попытался ее проглотить, при этом глаза его выскочили из орбит, но все напрасно, овощ оказался слишком велик и половина вываливалась изо рта горе-музыканта. Он лязгнул зубами, чуть не подавился и скрылся за поворотом дороги.
Амфитрион Ферапонтович Редькин и Василий Кузьмич Никитин ретировались, надо отдать