В руках Ирбиса. Елена Ласк
появиться Стелла. Похоже после разговора с Аркадьевичем до него только дошло, как паршиво могло всё закончиться. Из этого следовало, что там, где им помогли, у него этого осознания не было, кто-то сумел найти подход и правильные слова. Мой интерес взыграл моментально, захотелось увидеть этого уверенного до мозга костей человека, к тому же девчонку. Если она действительно хороша, то Клим забрал её с собой и она где-то рядом. Сел рядом с другом, не торопя его с ответом.
– Она вернулась, когда увидела нас. Вошла внутрь помещения, наполненного злыми, вооружёнными людьми, и боролась до последнего за возможность помочь.
– Почему не спросил имени?
– Оно у неё ненастоящее.
Услышанная информация сильно резанула. Я не удивился бы узнав подобное о ком-то другого пола или постарше, но не о молодой девчонке. Моментально сложилась крайне тревожная цепочка: глушь – девушка – санитарка – умелый хирург. Паршивый расклад, который подтверждал взгляд Клима.
– Почему не поехала с вами?
Сильно захотелось закурить. Я уже знал, что она скорее всего не поехала. Одно дело вытаскивать с того света незнакомых сомнительных личностей и другое куда-то с ними поехать. Скорее всего жизнь уже преподнесла ей пару уроков на такие случаи.
– Я не предлагал.
Неожиданно было услышать подобное от Клима. Неблагодарным он никогда не был, как и недальновидным. Девчонка его впечатлила, хоть он этого и не говорит, так какого он её не привёз? Что могло остановить человека, который не умеет упускать возможности.
– Что с ней не так?
Клим снова поморщился, начав сжимать и разжимать кулаки.
– Кто-то её жёстко поломал, так, как ломают красивых и недоступных, тех, кто не сдаётся до самого конца. Она или в бегах, или прячется.
Теперь понятно, почему Клим так неохотно выдавал информацию. Мне не требовалась расшифровка сказанных слов. Из-за такой красавицы мой младший сын лежит в могиле, а старший… нет у меня больше сына, как и красавицы. Мне так и не хватило духа узнать кем она была, чем жила, как выглядела, даже имени не узнал, что угодно могло стать последней каплей в том, что осталось от отношений с наследником. В памяти стрельнуло зрелище из прошлого, где из лап Ирбиса пытались вырвать урну с прахом девчонки. Даже пьяный вдрызг он не дался, вцепившись мёртвой хваткой в чёрный сосуд, с которым не расставался, будто желая, чтобы та не обрела покой. Люди, занимавшиеся тогда восстановлением Ирбиса, докладывали, что он спит с ним и даже разговаривает. От понимания, что того, возможно, мучает совесть легче не становилось. Мне могло бы стать легче, если бы красавица была жива, я бы позаботился о ней, её здоровье и благополучии, но жизнь не оставила шансов простить Ирбиса, не дала возможности искупления. В моём окружении теперь старались не затрагивать любые темы, которые могли напомнить о произошедшем, только не было дня, чтобы Виктор Царёв не вспомнил о красавице и чудовище.
– Нехорошо. Нужно девушку отблагодарить.
Сказал эти слова в пустоту, наполняя ими пространство. Идея зародилась.