В руках Ирбиса. Елена Ласк
своё истинное состояние, делая вид, что у неё всё хорошо, что её всё устраивает, притворяясь, что ей нравится происходящее с ней. Ника делает это настолько умело, что я повёлся и первые дни пребывал в эйфории, пока не решил понаблюдать за ней по видеокамерам, установленным по всему дому. Я никогда не думал, что человек может бесконечно долго смотреть в одну точку, неподвижно, будто дремля с открытыми глазами. А по вечерам, когда я возвращался в дом, Ника надевала на себя маску довольной жизнью девушки, разглядывая за ужином пустой стул рядом.
Наконец она подняла тему Шмеля.
– Зачем?
– Допустим соскучилась. – Дерзит, повысила тон, а у самой глаза хрустальные.
И ведь не ответит, если спросить, что случилось с ней… Стоп. Зачем спрашивать. Всё началось не в ресторане, а в офисе, а там камеры даже в туалетах.
– Шмель скоро вернётся. Как проходят поиски сестры? – Этот вопрос – наказание за плохое поведение, за нежелание попросить у меня помощи и умалчивание об этом занятии. Я не впервые задаю его, зная, что на этом фронте у Ники всё паршиво и она хотя бы взбесится, показав, что не угасла совсем.
– Хорошо. – В её чашку добавились сразу две ложки сахара. Мне эта демонстрация психоза действует на нервы, потому что за каждым новым завтраком количество растворённых ложек увеличивается.
– Ты не нашла её ни в одной соцсети, переписка с её друзьями результата тоже не дала, и ты называешь это «хорошо»? – Наконец-то в её глазах заискрило. Я всегда думал, что злость в человеке это хорошо, ведь когда человек зол, он поддаётся своим эмоциям и начинает совершать ошибки, кто угодно, но не Ника, ей злость наоборот помогает сконцентрироваться, собраться, мыслить трезво и осторожно.
– Отсутствие результата – тоже результат.
– Тебе достаточно попросить и завтра она будет здесь. – Не удержался, сам предложил.
– Ты её нашёл? – Ника как-то без радости задала этот вопрос, оторвавшись от рассматривания тающих сахаринок в холодном чае, переведя взгляд на меня.
– Нет, и не искал, её судьба мне малоинтересна. – Ника нахмурилась, уловив неприязнь в моём тоне. – Не смотри на меня так. Эта взбалмошная девчонка бросила тебя в самый трудный момент твоей жизни.
– Ты ошибаешься. – Ника произнесла эти слова еле слышно, а затем снова надела маску, на этот раз напускного безразличия. – Этот момент не был самым трудным в моей жизни, не льсти своему сыну.
– Я имел в виду арест.
– Он тоже не был самым трудным. Только Кисса и была со мной, когда было по-настоящему трудно. Поэтому прошу, никогда не говори о ней плохо, я не потерплю подобного. Эта просьба не каприз.
Не ожидал от Ники такой реакции на мои слова, которые её будто оскорбили. Неужели я ошибся и сестра была с ней рядом, не бросила?
– Так мне найти её?
Ника задумалась на некоторое время и снова спряталась за маской безразличия.
– Нет. Я ищу её не для того, чтобы найти, а для того, чтобы не найти. Всё равно больше нечем заняться.
– Клим