Шипучка для Сухого. Мария Зайцева
Гнетущая атмосфера, флер безысходности и жути. Особенно наши, питерские не люблю. Особенно старые. Но Смоленское еще неплохо, по сравнению с другими. Как-то полегче здесь.
Смотрю на время. Скоро конец смены, скоро можно выдохнуть.
Лариса опять что-то бурчит и топает впереди меня к воротам, за которыми мы оставили машину.
Проезд очень узкий, да и ворота в вечернее время закрывают. Поэтому пришлось пешком.
Удивительно, что в такое время еще есть люди на кладбище.
Я опять смотрю на мужчину. Еще не поравнялась с ним, но уже скоро.
Видно, что высокий, короткие темные волосы.
Дорогое черное пальто. Шарф.
Сидит боком к проходу. Курит, странно держа сигарету в горсти. Так, что не видно ее практически.
Лариса ускоряется и выходит на ворота.
Я делаю еще пару шагов, равняюсь с мужчиной и опять смотрю на него зачем-то.
В сгущающейся темноте его фигура похожа на памятник. Такая же черная и недвижимая. Жуть.
Я хочу быстрее миновать его, ускоряюсь, и тут он поднимает голову и смотрит на меня. В упор.
Я спотыкаюсь и застываю на месте.
Его глаза в полутьме кажутся светлыми.
И пустыми. Холодными. Змеиными.
Да, это последнее сравнение очень актуально, потому что я стою, завороженная.
Он прищуривается, смотрит на меня, неторопливо затягивается… И отворачивается опять к надгробию.
И я, вроде, могу дышать. И, вроде, могу двигаться. И, вроде, могу идти…
Не могу.
– Простите, – мой голос в тишине и полумраке раздается очень громко, – у вас все в порядке?
Он опять поворачивается ко мне. Теперь уже немного удивленно смотрит, смеряя меня с ног до головы внимательным взглядом, от которого я ежусь.
– А что? По мне заметно, что не так?
Голос у него, вроде тоже тихий и спокойный, звучит гулко, и в то же время царапуче.
– Вообще-то заметно… Может, вам нужна помощь?
Он встает, докуривает в два затяга сигарету, тушит и прячет в карман пальто.
Пока я удивленно наблюдаю за этим, он успевает сделать несколько шагов в мою сторону.
И неожиданно оказывается рядом.
Я поднимаю подбородок, потому что он и в самом деле высокий.
Теперь, вблизи, я могу его лучше рассмотреть. Лет тридцать – тридцать пять на вид, тяжелая челюсть, небритость, усталые глаза, короткие волосы. Красивый.
– Ты совсем недавно работаешь, так?
Интересно, с чего взял? Неужели, настолько ребенком выгляжу?
– Почему вы так думаете? Я имею профильное образование, и еще повышение квалификации…
– Да нет… Просто наивная еще… Маленькая. Тебе сколько лет, веснушка?
– Мне двадцать один! И, если вам не требуется помощь…
– Ты до скольки работаешь?
– Смена скоро… А в чем дело?
– Я сегодня заеду за тобой.
– За-а-ачем?
– Ну ты же предлагала помощь?
И тут, несмотря на мой временный ступор, до отупевшего мозга начинает доходить… Он что, решил, что я к нему клеюсь? Что, прямо серьезно так решил? Что я на работе,