Чтобы что-то вспомнить – надо это пройти. Василий Гурковский
довоенных школьников – это отдельная тема. Не было у них ни парт, ни книг. Писали на полях газет, на вырванных чистых листах из довоенных тетрадей, сшитых нитками. Не было ничего, ни тепла, ни света, ни еды, ни одежды…
Несколько прибывших учителей с разных мест, разгребали все эти «завалы». Среди них и молодая чета Дидковских, Евгений Иванович и Александра Филаретовна. Офицер-фронтовик, Евгений Иванович, был назначен директором школы (того, что от нее осталось), Александра Филаретовна, стала учительницей младших классов. Он по крупицам собирал школу по большому счету, она ковала ее фундамент, ибо без начального образования не могло быть у школы будущего. А до этого – он был на фронте, а она три года мыкалась с годовалым ребенком по оккупированной врагом Украине…
Я никогда не спрашивал у нее, как она жила в годы оккупации, так как моя мать прошла точно такой же путь. И не дай Господь кому-то его повторить…
Довольно долго семья Дидковских жила при школе. Это было очень неудобно со всех сторон. Даже белье приходилось после стирки вывешивать по ночам, в школьном же дворе. Получалось так, что они находились в школе круглосуточно – и работали и жили. Был у них единственный сын, Володя, мой ровесник и одноклассник. Ему в нашем классе было труднее всех. Мама-учительница сразу и на все 4 года, посадила его на первую парту, рядом со столом учителя. Была у нее довольно солидная дубовая указка, она почти постоянно держала ее в руках и довольно часто Володя, попадал в сектор деятельности этой «указки»… Учительница никогда никого той указкой не трогала, кроме сына…Он принимал «указания» за нас, за всех, все 4 года… По учебе мы вдвоем шли ровно. Конечно, у меня условия и возможности, были похуже, но учился я легко и с интересом. Учительница это понимала и, зная мой энергичный характер, на все эти годы, отправила меня на последнюю парту, подальше от греха. Володя моему месту очень завидовал, но ничего изменить не мог, пока мы не перешли в 5-й класс.
Для Александры Филаретовны, мы были как родные дети. Даже среди нас, обездоленных судьбой в целом, были дети, где в семье одна мать и двое-трое детей еще. Сам видел, особенно в первые наши совместные годы, как она на перемене, шла к себе в квартиру и вела мальчика или девочку, чтоб чем-то подкормить, или во что-то приодеть. То какой-то пирожок ткнет кому-то в руку или кусочек хлеба с подсолнечным маслом, то еще что-нибудь. Она видела, кому совсем плохо и старалась как-то незаметно (мы были голодные, но гордые!), чем-то помочь.
Оживала страна, оживали и мы, дети войны. Пролетели 4 года. Мы все перешли в 5- й класс, а Александра Филаретовна, опять приняла 1-А класс, чтобы снова наполнить уже новых ребят своими знаниями, добротой, заботой и лаской. И так повторялось десяток раз. Всю ее отданную детям (читай людям) жизнь. Возможно кому-то это покажется неинтересным, однообразным и утомительным, но она так не считала, да и все такие, как она, подвижники, тоже… Кроме упомянутой семьи Дидковских, уже в старших классах, меня учили – сестра Евгения Ивановича – Анна Ивановна Дидковская и ее муж, Василий