Криминальное наследство. Фридрих Незнанский
наверняка с парочкой запасных входов-выходов помимо парадного… Ничего, словом, удивительного не было в том, что на оставшемся далеко позади въезде Олега, прежде чем пропустить в святая святых, за высоченный кирпичный забор, мурыжили сразу двое хмурых охранников.
Зато одна из тяжелых створок парадного входа распахнулась сама, едва капитан, выбравшись из нелепо смотревшегося на этом фоне потрепанного «жигуленка», преодолел беломраморные ступени числом семь… Вопреки ожиданиям здесь его встретил не охранник, а обыкновенная пожилая женщина, тоже абсолютно не сочетавшаяся с окружающей обстановкой. На женщине было простое серое платье и белый фартук, напомнивший Олегу о далеких школьных годах.
– Проходите… – Она подняла на оперативника покрасневшие от слез, но в данный момент сухие глаза и отступила в сторону. – Здравствуйте… Лариса Сергеевна сейчас спустится…
– Здравствуйте… – Успевший переступить дворцовый порог Александров быстро огляделся.
Вопреки ожиданиям находился он не в холле, как это принято у нынешних богатеев, а в широком, устланном пушистым синим ковром коридоре, поначалу длинном и прямом, затем раздваивающемся и уходившем, судя по всему, в оба крыла дома. Справа и слева, за полупрозрачными раздвижными дверями, угадывалось по меньшей мере два помещения. Гостиные?.. Прямо напротив входа, там, где коридор исчезал в глубине особняка, висела огромная, писанная маслом картина: женщина в богатом старинном кринолине и украшениях – лица отсюда было не рассмотреть, но на странном портрете явно преобладали синие и голубые тона…
– Направо, пожалуйста, – тихо прошелестела встретившая его то ли горничная, то ли еще какая обслуга, и Олег послушно толкнул правую дверь, мягко поехавшую от его усилия в сторону.
На этот раз он предположил верно: за раздвижными дверями находилась гостиная, со всеми привычными для новорусского интерьера атрибутами: ярко пылающим камином, мягкой, обтянутой белой кожей мебелью и длинным баром у одной из стен. Убранство комнаты дополняли затейливо украшенные голубоватым тюлем и темно-синими, в цвет ковра, тяжелыми шторами французские окна, выходившие в голый, припорошенный снегом сад, и две белые, с каким-то тоже синим орнаментом двери: одна – в углу сразу за баром, вторая – справа от камина.
– Присаживайтесь, – устало произнесла женщина, кивнув Олегу на стоявшую напротив камина прямо посреди гостиной кушетку. – У Ларисы Сергеевны врач, он сейчас уйдет, и она спустится…
– Врач? – Олег заинтересованно глянул на свою немногословную собеседницу. – А она в состоянии… э-э-э… пообщаться?..
– Да, ей уже лучше… Нам так неожиданно сообщили… Она уже спала…
– В новогоднюю ночь? – удивился капитан.
– Ну и что же? – Женщина подняла на него заплаканные глаза. – Сейчас пост, если вы не в курсе… Какие могут быть праздники до Рождества?..
– Так вы что же, – растерялся Александров, – по… по старому стилю живете?..
– Скорее,