Последнее слово. Фридрих Незнанский
Валерий Петрович даже отчасти обрадовался его звонку. Об истории с Савиным он слышал и, более того, в свое время «пересекался» с ним по службе и знал как честного человека, неспособного на такой модный одно время в чекистской среде грех, как предательство интересов Родины, совершенное как бы из высших соображений борьбы с тоталитарным строем в СССР. И все это было сказано Шляховым с таким злым сарказмом, что Игорь «проникся» к этому человеку доверием.
Они встретились. Шляхов предложил прогуляться через Крымский мост – туда и обратно – и поговорить без посторонних глаз, если таковые могут оказаться, что вовсе не исключено. Осторожность – это хорошо, согласился Самойлов, и они пошли – высокий и моложавый Игорь Васильевич и плотный, коренастый, но шустрый для его лет Валерий Петрович.
Для начала Шляхов рассказал Игорю, чем занимается их, по сути, своеобразная правозащитная организация в органах. И постепенно от перечисления некоторых уже благополучно завершенных дел и упоминаний своих товарищей, принимавших активное участие в работе фонда, он перешел к конкретному делу. И вот тут Самойлов увидел, что острая и откровенная «нелюбовь» Валерия Петровича к «лубянским генералам» – что к старым гэбистам, окопавшимся там давно и не принимавшим на дух изменений времени, что к новым, привычно использующим удобную конъюнктуру и открывшиеся возможности уже для личных целей, – зиждется на собственном, вероятно, богатом опыте общения с начальством. Было ему что-то около семидесяти лет, и становилось ясно, что этот полковник не просиживал за годы службы штаны в кабинетах, а находился на «живой» оперативной работе. Ну правильно, отсюда и нелюбовь к «кабинетчикам». Да и потом, разве мог бы человек иного склада характера и чисто кабинетной профессии возглавить такую непростую организацию, как Фонд поддержки гласности в спецорганах? Это ж, несмотря ни на какие демократические веяния в стране, да и среди отдельных сотрудников тех же органов, ни на какие указания сверху о необходимости грамотной, профессиональной защиты гражданских прав, ни на какие кампании в средствах массовой информации, все равно приходилось иной раз ходить, словно по минному полю.
Поэтому и в деле Савина мудрый Шляхов постарался прежде всего обнажить для себя внутреннюю подоплеку самого ареста Николая Анисимовича и выяснить, при каких обстоятельствах происходило задержание подполковника. Это ведь постороннему трудно, а то и невозможно проникнуть в тайны следствия, а профессионалу-чекисту, да еще придерживающемуся принципов полной гласности в тех вопросах, где действительно не затрагивались тайны государства, вполне, как говорится, по плечу. Так что кое-что он уже знал и мог поделиться с коллегой.
В частности, один из информаторов Шляхова совершенно четко сформулировал мысль о том, что патроны от «макарова» были Савину подброшены специально, но, не желая подводить товарища, не назвал фамилию исполнителя, который вместе с другими производил обыск. Причем указание было получено