Инженер страны Советов. Евгений Панов
и внимательно посмотрел мне в глаза, – откуда ты мог знать о том, что еще не произошло? Ты что, предсказатель?
Я хмыкнул и тоже отпил свой чай.
– Нет, Валер, не предсказатель, но кое-что о будущем рассказать могу. Например, могу сказать, когда и с кем будет война и какие потери мы понесем, если ничего не предпримем.
Засиделись мы с Чкаловым до самого утра, когда ночная темень сменилась серым мартовским рассветом. Сколько раз Валерий вскакивал и порывался в ту же минуту броситься, хоть пешком, в Москву к Сталину, чтобы предупредить его, не сосчитать. Пришлось несколько раз его чуть ли не силой усаживать. Наконец, мне это надоело.
– Ты что же, считаешь, что Сталина никто не предупреждал о надвигающейся войне? Предупреждали, и не раз. Называли разные даты, в том числе и истинную. Или, может, ты думаешь, что Сталин настолько наивен, чтобы верить в миролюбие Гитлера? – Я уже сам встал и прошелся по комнате. – К войне готовились. Всеми возможными способами пытались оттянуть ее начало. В самый канун войны в приграничные округа была разослана директива о приведении войск в повышенную готовность[20], но наши командующие в большинстве своем эту директиву проигнорировали. Было это предательство или глупость, тут разбираться надо соответствующим органам. Хотя по мне, так это прямое предательство.
Ты только представь себе, что буквально за день до начала войны командование в приграничных округах отдало приказ снять с артиллерии все (!!!) прицелы и отправить их в мастерские за сотни километров на проверку. В итоге зенитчики не смогли открыть огонь по вражеским самолетам, и те отбомбились, как на полигоне. Где все же смогли стрелять, не выполнив преступного приказа, там на допросе сбитые немецкие летчики говорили, что им известно о приказе не открывать по ним огонь и о небоеспособности артиллерии. С истребителей было приказано снять все вооружение и сдать пушки и пулеметы вместе с боеприпасами на склады. Артиллерию вывели на полигоны, где расставили по линеечке, самолеты в большинстве своем привели в небоеготовое состояние и тоже расставили на аэродромах стройными рядами, как на параде, чтобы бомбить и расстреливать их было удобнее. Командному составу предоставили выходной. В итоге в первые же часы мы лишились почти всей авиации и артиллерии, погибло без пользы большое число отлично подготовленных военных специалистов. – От гнева я от души врезал кулаком в бревенчатую стену.
– Так тем более надо быстрее обо всем доложить Сталину! – Чкалов встал напротив меня, пристально глядя мне в глаза.
– Доложим, Валер, – я вздохнул, успокаиваясь, – непременно доложим. Но вначале нужно делом доказать, что мы не пустобрехи. А для этого нужно тебя поставить, как говорится, на крыло, довести до ума вертолет и уже с готовой машиной выходить в первую очередь на Берию.
Услышав эту фамилию, Чкалов чуть заметно поморщился.
– А ты не кривись! – Я ткнул ему пальцем в грудь. – Прекрасно знаешь, что в свое время получил
Речь идет о Директиве от 18 июня 1941 года, в которой Сталин отдал приказ о приведении войск первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Генштаб передал директиву в войска, но она фактически не была выполнена в тех приграничных округах, по которым пришелся главный удар противника.