Принцессы бывают разные. Анна Гринь
старался попасть на тот свет раньше всех, заодно прихватив и нас.
Молиться не хотелось, особенно в присутствии барона. Он, конечно, вряд ли бы что-то понял, но я все равно чувствовала себя неуютно.
Так вышло, что с самого детства я не очень любила все то, чему с охотой поклонялась мать. Возможно, дело было в бабушке, однажды заметившей, что вера живет не в голове, а в сердце, и если у человека в сердце есть это чувство, то ему не нужен храм для вознесения молитв богу.
Мама придерживалась иного мнения и старательно натаскивала нас по части религиозных знаний. Но я лишь честно заучивала отрывки священных текстов и молитвы, чтобы порадовать королеву. Если бы мама услышала, как я ругаюсь, поминая совсем не бога, она бы расстроилась, но сейчас я была далеко от дома, и никто здесь не мог знать, какая я на самом деле.
– Адово пекло! – в который уже раз взвыла я, хотя на сиденье меня подкидывало совсем не так, как бы это происходило в одной из отцовских карет. Но радоваться сему факту в данный момент я не могла.
За окном совсем стемнело, но свет звезд позволял без труда различать широкую ленту дороги впереди. Других сумасшедших путешественников в такое время суток не наблюдалось, поэтому столкновений с чужими повозками можно было не опасаться.
– Все нормальные люди сейчас спят в гостиницах, но не мы.
Я вздохнула и сползла на своей стороне сиденья чуть пониже, чтобы не спать сидя.
Сон не шел. Я слышала скрип колес, карету немного подбрасывало на ухабах, наемники переговаривались, а я просто лежала и наблюдала за спящим бароном. Он моего интереса не замечал, спал, подложив руку под голову, и, хотя дорогу никак нельзя было назвать ровной, не сползал к краю ни на дюйм.
Несмотря на странный цвет глаз, его нельзя было назвать некрасивым. Нет, напротив, он был очень привлекателен, хотя в его образе прослеживалось что-то от хищной птицы, такой же своевольной.
Вдруг карету тряхануло гораздо сильнее, колеса скрипнули, раздался хруст. Кучер закричал, но не раздосадованно, а от боли. Я удивленно села и обернулась к окну, собираясь в него выглянуть, но Зак меня перехватил, прижал спиной к себе и начал быстро что-то нашептывать. Мне показалось, что я слышу бред, а затем карета сильно накренилась, хрустнула ось. Нас подбросило, и если бы не барон, то я, наверное, вылетела бы наружу.
Он прижимал меня к себе, карета неслась на боку, а потом и вовсе перевернулась, и мы кубарем скатились на дверцу, которая со скрежетом переживала встречу с гравием на дороге.
– Держись, скоро выберемся, – уверенно и как-то обыденно произнес Леож мне на ухо, стараясь отодвинуться подальше от опасности.
Еще несколько раз подпрыгнув, карета остановилась.
Я тяжело дышала, лежа на спине, прижатая к груди почти незнакомого человека. Хотелось перевернуться и поблагодарить Леожа, но я никак не могла выровнять дыхание.
– Неприятная ситуация, – вздохнул Леож.
Я все же перевернулась. И с досадой