Сюрприз для дона Серхио. Игорь Кранцев
сменить тему Альварес, обращаясь, конечно же, к Горацио.
– Чёрный кто?
– Эх, молодёжь! – журналист «Нуэво Диарио» широко улыбнулся, обнажив зубы, окрашенные в светло-коричневый цвет от постоянного курения.
– Хуан Бланко. Бизнесмен, подозреваемый в убийстве жены, а потом пропавший. Года два уже прошло. Как сквозь землю провалился, – Алессио Лопес подключился к просвещению своего коллеги.
– Да-да, слышал, припоминаю, – Сальвадор Горацио активно закивал головой.
– Говорят, – Альварес снизил тон до заговорщического, – говорят, что он до сих пор заперт в больнице Сан-Пабло. Вот к нему дон Серхио и приехал, чтобы выведать страшную тайну. А по ночам по коридорам бродит дух его жены, гремя ночными «утками».
Когда «Тойоту» изнутри едва не разорвал взрыв всеобщего хохота, дверь больницы распахнулась, и оттуда вышел оглядывающийся по сторонам Базиле Годой с чёрной толстой папкой, содержимое которой он утром едва не рассыпал по резиденции главы государства. Маленький круглый чиновник, смешно придерживая развевающийся на ветру галстук, подошёл к «Тойоте» с прессой, попросил водителя опустить стекло и произнёс:
– Здесь заканчивается, езжайте на следующую точку – на ферму Ману Гавилара.
– А как же осмотр детсада? У нас тут в планах…
– Не будет детсада! К Гавилару сразу езжайте! Это важнее.
К кофейным плантациям и лесным угодьям этого сеньора опытный водитель, прекрасно знающий местные дороги, доставил журналистов спустя тридцать минут.
– Шефа нет, отстал – произнёс довольный собственным скоростным вождением седоваласый мужчина, закуривая возле микроавтобуса, – можете пока отдохнуть.
– Разве мы отдыхать сюда приехали? – Деметрио Домингес знаком попросил журналистов поторопиться, а сам устремился к солидно одетому человеку лет пятидесяти.
Тот небрежно протянул руку Домингесу, по-видимому, пытаясь вспомнить где они раньше виделись.
Алессио Лопес раскладывал штатив, наблюдая как кофейный король Умбрии решительно мотал головой. Видимо, Гавилар не соглашался на комментарий для СМИ по просьбе Домингеса. Но через пару минут всё же подошёл к тому месту, где операторы разворачивали аппаратуру.
– Эй, а я тебя знаю, и его тоже! – при виде Лопеса и Альвареса с их камерами на лице Ману Гавилара застыло что-то среднее между улыбкой и оскалом ягуара.
– Да снимали мы тут у Вас. Много раз. Я у Вас ещё лет 20 назад был… – произнесли, перебивая друг друга, оба оператора.
Хара защёлкал фотоаппаратом, от чего Гавилар задёргался:
– Эээ, полегче. Как затворы «Калашниковых» в джунглях. Я чуть не обосрался, – бизнесмен сухо и отрывисто расхохотался, а морщины на его смуглом лице стали заметнее.
– Вот сюда вставайте, пожалуйста, – Сальвадор Горацио начал просить сеньора Ману занять более удобную позицию для съёмки.
– Здесь я командую, амиго, – пробурчал Гавилар под нос с явным недовольством.
В