Квариат. Мария Фомальгаут

      – …а дальше нельзя.

      – А что такое?

      – Да там… чертовщина какая-то в городе…

      – Что еще за чертовщина?

      – Да никто понять толком не может, говорят, он с этим культом птиц что-то темное сюда принес… недоброе что-то…

      Вехрь – вихрь, он же вепрь, он же вяхирь

      Мне холодно.

      Это я говорю. Вернее, пытаюсь выговорить, получается… ничего не получается, рот меня не слушается, да есть ли у меня вообще какой-нибудь рот. Они понимают меня – непонятно, как, но понимают, хлопочут, говорят, что мне не может быть холодно, я в тепле, давно уже в тепле, меня вынули из ледяного саркофага, летящего в пустоте космоса, меня согрели, я в тепле, в тепле, в тепле.

      Мне холодно, – повторяю, как мантру, как заклинание – мне холодно, ну и что, что в тепле, мне теперь всегда будет холодно, хоть вы меня поместите в самую жаркую пустыню, хоть в центр самой горячей звезды (только не вздумайте делать это по-настоящему!) – мне все равно будет холодно, холодно, холодно. Чувствую, что в голове больше не осталось слов, только это – холодно. Холодно. Холодно. Хочу сменить себе имя на холодно и названия всех звезд на холодно, и самой вселенной…

      Меня осторожно тормошат, пробуют, могу ли я встать – понимаю, что могу, но не хочу, так бывает, когда будильник звенит, и надо в школу по утреннему холоду, и хочется зарыться в сон, закутаться в него с головой, ну еще пять минуточек, ну еще десять, ну еще час, ну еще неделю, еще месяц, еще вечность.

      Мне дают еще месяц – выхаживают осторожно, бережно, вытаскивают из небытия, вскользь замечают, что если бы я остался в саркофаге еще на пару-тройку лет, выхаживать и вытаскивать было бы уже некого. Сны переплетаются с явью, я еще не могу сказать точно, что это не люди, что это вообще не пойми, что, мне мерещатся какие-то говорящие города, огромный мегаполис растирает мне виски, маленький уютный городок готовит мне горячую ванну.