Сто и одна ночь. Алена Занковец
мордой. Дома здесь были вовсе не новые, но тщательно отреставрированные: элитное жилье, утопающее в кустах сирени. Через дорогу – парк. Рядом – если ему не изменяла память – пруд с резными беседками.
– Что мы здесь забыли? – спросил Глеб, пошатываясь и ковыляя, словно получил не по голове, а по ноге.
– Я здесь живу. По пятницам, – ответила Ксения, открывая дверь подъезда.
Живет. Здесь. Глеб легонько тряхнул головой – от этого словно искры из глаз посыпались. Не было сил даже на то, чтобы обдумать новую информацию.
В подъезде пахло бетоном и побелкой. Поблескивали золотые цифры почтовых ящиков. Зеркало на полстены, казалось, увеличивало пространство вдвое. Глеб посмотрел на свое отражение. Ну и видок… Синяки под глазами, взгляд как у отца после перепоя.
– Тебе помочь? – Ксения уже поднялась по широкой лестнице на площадку первого этажа.
Хотел ли Глеб, чтобы эта женщина взяла его под руку, позволила обнять себя, прижать в поисках опоры? Он бы невзначай зарылся лицом в ее волосы, сделал глубокий вдох, ощутил под пальцами теплое плечо… Лишь от одной этой мысли у Глеба по телу пробежали мурашки.
– Я сам.
Гладкие деревянные перила удобно легли под ладонь.
К счастью, квартира Ксении находилась на первом этаже.
– Ничего себе… – Глеб присвистнул, когда Ксения зажгла свет в прихожей.
Квартира на две просторные комнаты, почти без мебели. Каждая стена, бархатистая на вид, покрашена на свой лад: оливковые, песочные, древесные оттенки. Высокие, метра три, потолки. Паркет гладкий и блестящий, как в бальной дворцовой зале. На рожке полупрозрачной ширмы для переодевания висела черная дамская шляпа с пестрыми перьями. Посередине комнаты стоял низкий круглый кожаный пуфик.
– Отдохни немного, – Ксения мягко повернула ручку окна и открыла створку.
– Кто нас привез сюда?
– Неважно.
Ветер качнул белую, с золотистой нитью, хрустящую занавеску. Она взметнулась и плавно осела, скользнув по плечу Ксении. И в этот, казалось бы, ничем не примечательный момент, Глеб почувствовал такое острое плотское желание, что отвернулся, лишь бы не выдать себя.
Чувство к этой женщине всегда возникало внезапно – шквальным порывом, лавиной, камнепадом. Захватывало, засасывало, сбивало с ног. Только теперь у Глеба не было такого лютого неприятия своих ощущений, как раньше. Наоборот, ему хотелось подчиниться этому чувству – ошеломительному физическому влечению к женщине, намного старше его, замужней, – несмотря на то, что он встречался с Ланой. Три табу разрушило простое скольжение занавески по обнаженному плечу.
– К сожалению, у меня нет льда, зато есть аптечка, – задумчиво произнесла Ксения, рассматривая ночной пейзаж за окном.
Лед бы сейчас пригодился. Потому что, невероятным усилием воли заставляя себя оставаться на месте, в мыслях Глеб уже стоял за спиной Ксении. Ее тепло проникало ему под кожу. Ее запах кружил голову. Ее запретность распаляла кровь.
Притяжение, которое он чувствовал сейчас, когда их разъединяло