Секс, Наркомики, Крым и Любовь (СНКЛ). Михаил Львович Ильин
ребление, вполне вероятно, повредит Вашему здоровью, дорогой читатель.
И, да, рассказы иногда перемешаны между собой по времени, но общую линию сюжета я старался соблюдать. Время действия в каждом рассказе само по себе не важно. Они воспринимаются все вместе, независимо от порядка прочтения.
ГЛАВА 1. Таня. Первая любовь. Начало.
часть I
Это лето было жарким и ароматным. Впрочем, для меня любое лето в Крыму такое. Я сидел на парапете набережной в Коктебеле, возле странной деревянной статуи какого-то парня, стоящего кверху ногами, с головой погруженного в деревянный пень. Я решил, что это символизирует уход от земных забот, поэтому присел рядом. Возле ресторанчика «Зодиак», если кто знает.
Было около 10 часов утра.
Я только приехал в Крым в этом году. Первый день, запах моря и водорослей, легкий ветерок и солнечное тепло. А впереди еще месяц или два такой вот жизни.
По набережной небыстро слонялись отдыхающие. Мамы-папы-дети. То есть та часть курортников, которая рано ложится спать и рано же встает. Не путать с другой частью коктебельских летних жителей, которая наоборот.
В общем, я погрузился в это вот все и сижу себе спокойно, получая удовольствие от того, что я просто есть и я есть именно здесь. Одет я в свободные черные штаны от кимоно да несколько бронзовых и костяных фигурок на шее. Белые незагорелые плечи выдают во мне только что приехавшего из цивилизации. Нормальный молодой парень тридцати лет, в меру симпатичный, мускулистый и жилистый. Рядом лежит потертый рюкзак из английской желтой кожи, с которым я везде и путешествую. В голове полстакана крымского портвейна, в руке сигарета дымится, глаза полуприкрыты. В общем – благодать…
И вот сижу я себе, впитываю счастливые эти моменты окружающего мира, наблюдаю за морем из-под полуопущенных век, как вдруг мимо меня шлепают две ноги в потертых вьетнамках. Женские ноги, очень такие … маленькие и изящные. Я вообще в девушках лодыжки и ступни ценю – а тут их сразу две и выше всяких похвал. Пальчики такие аккуратные, с маникюром, с какими-то рисунками на ноготках … К ним чуть выше прилагалась еще и аккуратная загорелая попа в простых голубых трусиках от купальника.
А выше я взгляд не поднимал. Мне и так было хорошо.
Так вот – это все скользило мимо меня, не затрагивая в целом. Я сижу, такой весь отстранённый от мира. Созерцаю проплывающие мимо пейзажи и фигуры. И вижу, что эти забавные ноги прошли чуть дальше, остановились в раздумье, развернулись и медленным шагом пошли мимо меня в обратную сторону.
Ну, мне пофиг, в общем-то …
Смотрю, как ноги опять прошли мимо меня, опять остановились и где-то вверху, на уровне своих ушей, я слышу голос: «Молодой человек, а можно рядом с вами посидеть?»
– «Можно, конечно» – отвечаю – «Присаживайтесь».
А голос у нее такой … низкий такой, с хрипотцой даже … Уххх, аж мурашки по коже пробежали.
В принципе, с чего ей меня спрашивать, парапет ведь не мой.
А сам на море смотрю, ну неохота головой вертеть, взгляд отрывать от морской глади, вообще хочется, чтобы так было всегда-и-здесь-и-сейчас … Вот реально, без всякого выпендрежа – ни знакомиться неохота, ни разговаривать, даже портвейна не хочется, хотя у меня в рюкзаке еще больше половины бутылки с собой. Просто хорошо.
Ну, краем уха слышу, что она примостилась рядом. Сидит тихо, как мышка, и молчит.
– Вежливая,– подумал я.
Сидит дальше.
Потом она негромко так спрашивает: «А можно сигарету покурить?»
Я ей так же негромко отвечаю: «Курите, конечно»
Без всякой задней мысли сказал, просто, чтобы что-то сказать. Не то, чтобы я ей разрешал или запрещал. Просто пофиг…
Она еще помолчала минуту – я же говорю, вежливая… Потом говорит: «А можно у вас взять сигарету?»
Тут я понимаю, что это ж она меня просила дать ей сигарету. Я взял рюкзак, достал оттуда пачку сигарет с зажигалкой, обернулся к ней и взглянул в лицо. В этот момент она сдвинула на лоб свои темные очки и тоже взглянула мне прямо в глаза.
И вот тут я попал.
В окружении пышных темно-рыжих волос передо мной сидело самое красивое существо, которое я видел в жизни, ну, так мне тогда показалось.
Но самое яркое, что мне запомнилось – это ее глаза …
Большие, синие, яркие … совершенно безумные. Такие глаза, по моим представлениям, должны были быть у Мартовского Зайца, когда он впервые встретил свою Алису. Ну, что-то такое …
Хотя нет, тогда я еще не совсем попал.
Я оглядел ее с ног до головы. Не обидно, а так, нормально оглядел, серьезно и уважительно.
Сидит, спокойно смотрит мне прямо в глаза, глазищами своими, без вызова… просто смотрит и ждет … чего-то.
Ну, я и спросил ее – «Девушка, а поедемте со мною в Пёсью Бухту!». Предложил ей, значит. Так, чтобы она отказалась, конечно, а там дальше и разговор можно продолжить. Или