Повелители волков. Виталий Гладкий
о чем повествуют древние предания. Йима действительно построил свой вар в горах Каф, и там же он оставил священные предметы Хормузда. Один или оба – про то история умалчивает. Если уж царю так приспичило заполучить царскую Хварну, то пусть найдет ее. Путь ему указан.
– А если не найдет? Что тогда будет с твоей головой?
– Мне ли об этом печалиться? Никто не вечен. Нам ли это не знать… – Тут старец хитро улыбнулся. – Думаю, что этот поход принесет Дарию столько разных хлопот, что ему будет не до какого-то никчемного мага. Он думает, что сможет завоевать весь мир, ему мало половины. Это заблуждение. Боги предпочитают равновесие. И когда оно нарушается, то нарушитель жестоко наказывается. Я ведь не зря ему начал говорить о том, что Зерван породил царя света Хормузда и царя тьмы Ахримана. Тем самым великий бог уравновесил человеческие страсти, которыми управляется земной мир. Но Дарий меня не понял. Да и не мог понять – каждому свое…
Прорицательница сокрушенно покачала головой, чисто мужским жестом огладила бороду и принялась помогать старику. Над скалами постепенно поднимался опушенный косматыми седыми тучами алый солнечный диск, предвещавший непогоду и сильный ветер.
Глава 3
Финикийский купец
Спустя три недели после начала осеннего Торжища Борисфенитов в гавань Ольвии вошли два больших грузовых судна в сопровождении диеры – двухпалубного боевого корабля. Сбежавшийся на причал народ рассматривал их со сдержанным гулом – грузовые посудины мало походили на суда эллинов и напоминали своими обводами круглую ореховую скорлупу.
Боевая диера была длиннее, уже и выше грузовых суден. Гребцы располагались на двух палубах для большей скорости, а над ними возвышалась узкая площадка, защищенная щитами, с которой воины во время битвы обстреливали врага из луков и забрасывали дротиками. Но главным оружием был грозный таран, обитый медью и поднятый над водой. На диере находились воины охраны каравана, не менее полусотни человек. Судя по их количеству, груз на судах был очень ценен.
Вскоре все разъяснилось – в Ольвию прибыл богатый финикийский купец. Обычно финикийцы торговали медью, серебром, оловом, слоновой костью, но главным их товаром была краска – тирский пурпур, ценившийся на вес золота, а также ювелирные и стеклянные изделия, в том числе зеркала. Прибытие купца из Ханаана (так финикийцы называли свою страну) вызвало гордость не только у горожан, но и у магистрата, – финикийские купцы всегда были желанными гостями в портах Эллады, а уж про различные города-полисы, созданные метрополией на берега Понта Эвксинского, и говорить не приходилось.
Купец оказался весьма представительным мужчиной – рослым, бородатым, с обветренным лицом, загорелым до черноты. Его одежда была смесью платья финикийского и персидского кроя. Нужно сказать, что своим восточным одеянием финикиец произвел сильное впечатление на ольвиополитов.
Оставив