Танец воров. Мэри Пирсон
раз у него вообще остался палец.
Я засунула руку в карман, нащупала теплый металл и подумала, не отдать ли ему кольцо. Впрочем, было уже слишком поздно. Он бы удивился, зачем я его взяла и почему так долго не отдавала. Ключи я украла, чтобы выжить. Но кольцо – совсем по другой причине.
Где-то за год до возвращения королевы все больше моих краж начали носить карательный характер. Это был гневный налог, собранный за ответы, которых я так и не получила; возмездие за все детские кончики пальцев, которые квотерлорды отняли и скормили свиньям. В основном эти кражи совершались ради вещей, не имеющих никакой ценности. Ими нельзя было набить брюхо, но они насыщали меня иначе.
Самой маленькой и бесполезной вещицей, украденной мной, стала блестящая латунная пуговица. О, как же ей гордился томакский военачальник! Она выступала на его животе среди длинного ряда таких же блестящих пуговиц – редкое сокровище, которое он купил у кучера из Превизи. Для меня они выглядели как толстые золотые заклепки, удерживающие его живот. Кража средней пуговицы испортила весь вид. Я выслеживала его целую неделю. Я знала, когда он пройдет по узкому, людному переулку. Знала, когда толпы людей рванут ему навстречу. И ждала его там, надвинув кепку на глаза и держа в ладони маленький изогнутый клинок. Отсутствие пуговицы он заметил только тогда, когда дошел до конца переулка. Я услышала его пронзительный крик и не смогла не улыбнуться столь сладкому звуку. Вот в каком ужине я нуждалась.
Кольцо Джейса было так же бесполезно для меня, как и та пуговица, и я украла его по той же самой причине. Это был символ власти, наследие, которое они почитали, а я одним тихим движением отправила его на дно темного, грязного кармана.
Глава четырнадцатая. Джейс
Ее любопытству не было предела, и я с удовольствием питал его рассказами о Дозоре Тора. Однако я заметил кое-что необычное: когда речь заходила о ее жизни, она начинала говорить сдержанно и расчетливо. Когда ты час за часом, день за днем прикован к другому человеку, каждая пауза начинает носить скрытый подтекст. Я раздумывал о деталях, которыми она не хотела делиться.
Какой была ее жизнь в Венде? Или, точнее, что с ней сделали? Она явно не воспитывалась в счастливой семье, где оба родителя жили в мире и согласии. Ее будто всю жизнь держали в темнице. Она вздрагивала от солнечного света, вздрагивала от вида открытого неба. Как только мы вышли на плато Хита, она устремила взгляд в далекую точку. Плечи ее напряглись, словно она несла на спине тяжелый мешок. Когда я указал на парящего над нами орла, она едва удостоила его взглядом.
Я вернул разговор к теме, в которой она плавала как рыба в воде, – как быть солдатом. Она рассказала о различном оружии, которое ковалось для рахтанов: о ножах, о тцэзе, мечах, веревочных дротиках, арбалетах и многом другом. Хранители крепости оценивали, что лучше всего подходило солдатам. Когда она стала рахтаном, королева лично подарила ей меч и ножи.
– Ты когда-нибудь ими пользовалась?
Кази вскинула бровь.
– Ты