Боевые асы наркома. Александр Тамоников
ему в предательство Сухорука, как верилось его помощникам. А может, доверия стало меньше к гостю из штаба. Слишком хороший выстрел, слишком все как-то складно получилось. Но когда Коган достал из внутреннего кармана пиджака беглеца небольшой пакет, перетянутый бечевкой, сомнения рассеялись. Это были переписанные от руки приказы и распоряжения, которые поступили «мельниковцам» от руководства, а также рекомендации, которые привез сам Коган. Их Сухорук тоже сумел украсть. Вот почему он так отчаянно отстреливался. С таким «грузом» улик ему было не отвертеться.
Глава 3
Сосновский медленно шел по железнодорожной платформе, заложив руки за спину. На его лице застыло брезгливо-спесивое выражение представителя высшей расы, временно вынужденного прозябать в неблагоустроенности и антисанитарии чуждой ему земли, обстановки, культуры. И вообще по его лицу было понятно, что сейчас майору Франку Дункле приятнее было бы идти по Монмартру в Париже, а не по пыльной разбитой железнодорожной платформе Харькова.
Документы у Сосновского были относительно надежные. Их обладатель месяц назад попал в плен на Восточном фронте в районе Белгорода. Он попал в руки советской разведгруппы, поэтому в результате допросов у Сосновского были не только настоящие документы, но и довольно приличная легенда. Немного подводила фотография, на которой лицо обладателя было несколько полнее, чем у Сосновского. Но обычно на такие нюансы в военное время особого внимания не обращают. Фото делалось два года назад, а за два военных года человек может измениться, порой довольно сильно.
Двое суток торчать на перроне – это самоубийство, учитывая, что здесь, в районе вокзала, патруль на патруле. Но у Михаила еще до войны был огромный опыт работы за границей. Он умел видеть многое, не выдавая своего интереса и не крутя беспрестанно головой из стороны в сторону. Он умел исчезать и появляться на улице, не привлекая к себе внимания. Единственное место, где можно встретить генерала, – это вокзал. Можно, конечно, встретить генерала возле одного из штабов в городе, но торчать там или маячить на улице возле подобного рода заведения было нельзя. «Сгоришь» в два счета! И чтобы выйти на нужного ему человека, Сосновскому нужен был другой генерал. Любой. Ведь в чужом городе, куда ты прибываешь, ты ищешь свою компанию, свой круг общения. Не с лейтенантами же тебе пить коньяк!
К концу второго дня Сосновский понял, что нужно менять тактику. Генералов не находилось, и придется ему заводить дружбу иного характера с офицерами помладше. Например, можно выручить из беды кого-то, кто имеет отношение к нужному ему генералу. Чтобы устроить какому-то фашистскому офицеру «беду» в таком немаленьком городе, как Харьков, нужны помощники. И значит, придется выходить на подполье. А этого делать Платов как раз не рекомендовал – слишком высока была вероятность, что в подполье засел враг, провокатор, агент гестапо или оуновцев.
Генерала он увидел сразу, как только свернул к лестнице, ведущей на привокзальную площадь. Невысокий, с орлиным носом