Механическое пианино. Матерь Тьма. Курт Воннегут
одну из четырех кнопок в этом ряду. У машины есть две лампочки: красная – запрещающая и зеленая – разрешающая проход. И какие бы там ни были правила – трах! – и загорающаяся лампочка говорит охраннику, что нужно делать.
– А еще мы могли бы вывесить у охранника на стенке правила, – сказал Пол.
Это Бада озадачило.
– Да, – медленно проговорил он, – вы могли бы сделать и это. – Было совершенно очевидно, что в его представлении только уж очень серый человек мог додуматься до такого решения.
– Вы меня с ума сведете, – дрожащим голосом проговорила Катарина. – Вы не имеете права рассуждать здесь о том, что любая машина может делать то, что делаю я.
– Ну что ты, милая, – я ведь вовсе не говорю именно о тебе.
Она расплакалась, и Пол тихонько шмыгнул в свой кабинет, затворив за собой дверь.
– Ваша жена у телефона, – сказала Катарина по интеркому.
– Хорошо. Да, Анита?
– Есть что-нибудь новое от Кронера?
– Нет. Я дам тебе знать, если что-нибудь услышу.
– Надеюсь, он остался доволен вчерашним вечером.
– Доволен или твердо верит в то, что доволен.
– Финнерти там?
– Он где-то на заводе.
– Посмотрел бы ты на ванную комнату!
– Я видел, как это делалось.
– Он закуривал четыре сигареты и забывал о каждой из них. Одна на аптечке, одна на подоконнике, одна на умывальнике и одна на полочке для зубных щеток. Я не могла завтракать. Ему пора уезжать.
– Я скажу ему.
– Что ты собираешься сказать Кронеру?
– Еще и сам не знаю. Я не знаю, что он сам мне скажет.
– Представь себе, что я Кронер и говорю тебе эдак мимоходом: «Знаешь, Пол, место в Питсбурге все еще свободно». Что скажешь тогда ты?
Эта игра никогда не надоедала ей, а Полу для этой игры приходилось собирать в кулак все свое терпение. Она всегда ставила себя на место какого-нибудь важного и влиятельного человека и заставляла Пола разыгрывать с ней диалоги. Затем его ответы критически оценивались, анализировались, редактировались и отшлифовывались. Настоящие диалоги никогда ни капельки не были похожи на ее фантазии, которые только доказывали, насколько примитивное у нее представление о влиятельных людях или о том, как вершатся дела.
– Ну, давай, – поторопила она.
– Питсбург, да? – сказал Пол. – О, это чудесно. О!
– Нет, Пол, я говорю серьезно, – строго сказала она. – Что ты скажешь?
– Дорогая, я сейчас занят.
– Хорошо, ты это хорошенько продумай и позвони мне. Знаешь, что ты должен сказать, по-моему?
– Я еще позвоню тебе.
– Хорошо. До свидания. Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, Анита. До свидания.
– Доктор Шеферд у телефона, – сказала Катарина.
Пол опять снял все еще теплую трубку.
– В чем дело, Шеф?
– Недозволенное лицо в здании № 57! Пришлите сюда охрану.
– Это Финнерти.
– Недозволенное