Потускнел на небе синий лак…. Анна Ахматова

      Умирая, томлюсь о бессмертье.

      Низко облако пыльной мглы…

      Пусть хоть голые красные черти,

      Пусть хоть чан зловонной смолы.

      Приползайте ко мне, лукавьте,

      Угрозы из ветхих книг,

      Только память вы мне оставьте,

      Только память в последний миг.

      Чтоб в томительной веренице

      Не чужим показался ты,

      Я готова платить сторицей

      За улыбки и за мечты.

      Смертный час, наклонясь, напоит

      Прозрачною сулемой.

      А люди придут, зароют

      Мое тело и голос мой.

      Ты письмо мое, милый, не комкай.

      До конца его, друг, прочти.

      Надоело мне быть незнакомкой,

      Быть чужой на твоем пути.

      Не гляди так, не хмурься гневно.

      Я любимая, я твоя.

      Не пастушка, не королевна

      И уже не монашенка я —

      В этом сером, будничном платье,

      На стоптанных каблуках…

      Но, как прежде, жгуче объятье,

      Тот же страх в огромных глазах.

      Ты письмо мое, милый, не комкай,

      Не плачь о заветной лжи,

      Ты его в твоей бедной котомке

      На самое дно положи.

      Умолк простивший мне грехи,

      Лиловый сумрак гасит свечи,

      И темная епитрахиль

      Накрыла голову и плечи.

      Не тот ли голос: «Дева! встань…»

      Удары сердца чаще, чаще.

      Прикосновение сквозь ткань

      Руки, рассеянно крестящей.

      В ремешках пенал и книги были,

      Возвращалась я домой из школы.

      Эти липы, верно, не забыли

      Нашей встречи, мальчик мой веселый.

      Только, ставши лебедем надменным,

      Изменился серый лебеденок.

      А на жизнь мою лучом нетленным

      Грусть легла, и голос мой незвонок.

      Со дня Купальницы-Аграфены

      Малиновый платок хранит.

      Молчит, а ликует, как царь Давид.

      В морозной келье белы стены,

      И с ним никто не говорит.

      Приду и стану на порог,

      Скажу: «Отдай мне мой платок!»

      Я с тобой не стану пить вино,

      Оттого что ты мальчишка озорной.

      Знаю я – у вас заведено

      С кем попало целоваться под луной.

      А у нас – тишь да гладь,

      Божья благодать.

      А у нас – светлых глаз

      Нет приказу подымать.

      Вечерние