Казанский альманах 2019. Лазурит. Коллектив авторов
чувства. Что было на душе у Пушкина, любопытствующей Софи оставалось только гадать. Александр Сергеевич направился в сторону гостиной, где сидела Строганова, но вдруг вернулся:
– Нет, не могу.
– Что такое?
– Там уже сидит этот граф.
– Какой граф?
– Дантес, Гекрен, что ли!
И столько раздражения прозвучало в голосе Пушкина, что Софи окончательно отказалась от попытки хоть немного изменить ситуацию.
А в разгар вечера Дантес уже кружил в мазурке Натали. И она – изящная, божественно прекрасная в розовом платье то легко неслась в танце с бароном вперёд, глядя на кавалера через немного приподнятое своё плечо, то грациозно кружилась вокруг мужчины, когда он с готовностью падал на одно колено. Зачаровывающая всех пара невольно заставляла любоваться ими и отмечать, как прелестно они смотрелись вместе: оба высокие, статные, красивые и молодые. Все наслаждались видом их танца, один лишь Пушкин стоял напротив в дверях молчаливый, угрожающий и бледный, как сама смерть.
Ближе к концу сентября наконец была закончена и частично переписана набело «Капитанская дочка». Пушкин отправил половину рукописи цензору Петру Корсакову на рассмотрение с сопроводительным письмом, где просил сохранить в тайне имя автора. Неудача ли «Истории пугачёвского бунта» подвигла поэта к такому решению или какие другие расчёты, осталось неизвестным.
Поэт продолжал писать статьи, бороться с денежными затруднениями, он уже в те дни едва ли видел выход из долговой ямы, куда его толкала дорогая петербургская жизнь, постоянные займы и растущие проценты. Множество разочарований, горьких поражений лежало позади, а сколько разбитых надежд ещё ожидало его! Вместе с тем росла пропасть непониманий и обид между супругами, пустая суета шумного света с его обязательными увеселениями, раутами и балами выводила Пушкина из себя.
Накануне в воскресенье он с Натали и свояченицами был приглашён «на чай» к Марии Валуевой. А там неизбежный, сделавшийся уже тенью Натали барон Дантес. Перед сном он потребовал ответа у жены:
– Что тебя заставляет кокетничать с этим дамским угодником?
Наталья Николаевна вскинула непонимающие глаза:
– С бароном у меня отношения, не превышающие правил приличия. Тебе не в чем меня упрекнуть.
– Не в чем упрекнуть?! Да ты готова туфли до дыр протереть, отплясывая с ним!
– С кем же танцевать, если ты отказываешь мне даже в такой малости?!
Пушкин в раздражении хлопнул дверью, ушёл в кабинет работать, а после остаться там ночевать. Показал Наташе таким шагом своё недовольство, а на деле ревность, кажущуюся жене необоснованной и несправедливой. Он и сам до конца не понимал, что так гложет его, почему десятки других поклонников жены не тревожат его. Он спокойно наблюдал за ухаживаниями очарованных его супругой воздыхателей, порой посмеиваясь над ними или по-отечески журя, как когда-то журил его покойный Карамзин в пору юношеской