Негодяи (сборник). Нил Гейман
никогда не считал себя лучше других.
…четыре, три, два, один и двенадцать шагов вниз мимо трех охранников и через двойные двери к логову Рудокопа.
Внутри клубился густой дым, пробиваемый светом от ламп в виде цветов, стояла жара от тяжелого дыхания и движущихся тел, в уши забивался негромкий гул нескончаемой болтовни. Здесь выдавали тайны, разрушали репутации и предавали доверие. Впрочем, все точно так же, как и в других подобных местах.
Двое северян пристроились за столиком в углу. Один из них – острозубый, с длинными прямыми волосами – откинулся на спинку стула, едва не падая, и зажал трубку в зубах. Второй держал в правой руке бутылку, а в левой – маленькую книжку, которую рассматривал, шевеля бровями.
Почти всех постоянных посетителей Балагур знал в лицо. Завсегдатаев. Некоторые приходили напиться. Некоторые – поесть. Большинство сдвинулись на азартных играх. Стучали, перекатываясь, кости, шлепали по столу карты, глаза в тщетной надежде следили за колесом рулетки.
Азартные игры не приносили основного дохода Рудокопу, но благодаря им люди залезали в долги, а вот долги-то и приносили главную прибыль. Поднявшись по лестнице в двадцать три ступени, Балагур увидел охранника с татуированным лицом, который приветливо помахал ему.
Трое других сидели там же, потягивая выпивку. Самый мелкий улыбнулся и кивнул, пытаясь, возможно, задружиться. Самый здоровый – напыжился и ощетинился, чувствуя соперника.
Балагур не обратил внимания ни на того, ни на другого. Он давно уже оставил любые попытки разгадать сложную математику человеческих взаимоотношений, не говоря уже о том, чтобы в них участвовать. Если этот человек позволит себе что-то сверх настороженности, разговор вместо своего хозяина будет вести тесак Балагура. А он в спорах всегда оказывался сильнее даже самых убедительных доводов.
Госпожа Борферо – мясистая женщина с темными кудрями, которые выбивались из-под пурпурной шапочки, – носила маленькие очки, ужасно увеличивающие глаза. И пахло от нее ламповым маслом. Она обитала в небольшой, забитой столами с бухгалтерскими книгами прихожей перед кабинетом Рудокопа. Когда она впервые встретилась с Балагуром, то ткнула пальцем в дверь за своей спиной и сказала:
– Я – правая рука Рудокопа. Его не беспокой никогда. Никогда! Будешь говорить со мной.
Балагур, конечно, понял, едва увидев, с каким мастерством она обращается с числами в книгах, что кабинет пустой, а Борферо и есть Рудокоп, но она выглядела такой довольной, что уловка удалась, и он решил подыграть. Он никогда не любил раскачивать лодку. Кто так поступает, обычно тонет. Кроме того, игра позволяла представить, что приказы исходят от другого человека, таинственного и всесильного. Его можно использовать, как чулан, куда складываешь вину за содеянное. Глянув на кабинет, Балагур задумался – есть ли за дверью комната или, открыв ее, он обнаружил бы кирпичную кладку?
– Что ты