Танцующие на каблуках. Юлия Ивлиева
поводок. Зацепила за какой-то выпирающий болтик на дверце лифта и перетерла. Разодрала его, оторвав петлю и ручку. Веревка уползла вверх, исчезла за дверями лифта, мать зарыдала, не замечая окровавленных пальцев, Рекс перепуганный, но живой доехал до верхнего этажа.
Мать еще весь вечер рыдала на кухне. Лекс с мокрыми глазами сидел рядом. Рекс, не понимая причины и давным-давно не помня о лифте, терся к ногам огорченных хозяев.
– Я не понимала, что он умрет, – шептала мама, размазывая слезы по своему лицу и мокрыми горячими ладонями тряся сына за предплечье. На руке Лекса оставались розовые пятна – кровь, разбавленная слезами. – Просто что-то на меня нашло. Кто-то вложил силы и… мысль… осознание… как будто, если я не порву эту веревку, больше вообще ничего не будет… Нельзя исправить, нельзя изменить. – Тогда она не была учительницей, она была живой женщиной в панике.
Да. Иногда ничего больше не будет.
Лекс потом тер этот ремень и натягивал до боли в руках, но разорвать не смог. Он рыдал в своей кровати от страха за почти случившееся, злился на себя, что сам бы не смог справиться и погубил бы Рекса и дрожал от безысходности, осознав, что смерть – это навсегда.
Сейчас он не мог принять смерть Дикого. Ему, как матери, верилось, что можно что-то исправить. Отмотать назад и встретиться не вечером в баре, а сразу, как он приехал в город. Или еще лучше он бы мог приехать на день раньше, он же собирался. Это бы вообще кардинально изменило все. Все сложилось бы иначе.
Но работа над ошибками была невозможна. В жизни она вообще редко случается.
– Почему он? За что? И еще эта девица в веревках. Почему такая странная смерть? – Лекс задавал вопрос за вопросом после долгого молчания, пока они глушили стакан за стаканом и разговор не шел. Егерь молчал. Они пили. Потом еще. – Что-то по работе?
– Вряд ли, слишком странное убийство. Но эту версию отработаем – кивнул Егерь. – Для заказного убийства слишком заморочено. Пистолет с глушаком – самая рабочая версия для убийства, связанного с бизнесом. Ну, еще в ДТП по-прежнему убивать модно.
Лекс кивнул. Он и сам не представлял, что бы кто-то заказал убийство в такой форме. Больше уж походило на заморочки какого-то маньяка. Но какого лешего маньяку понадобился Дикий? Лекс точно помнил из учебников по криминалистике – маньяки не только сами с психическими отклонениями, они и жертв выбирают не совсем с нормальной психикой или с какой-то сложной судьбой. Дикий никак не вписывался в клиническую картину.
– Его домработница обнаружила. Вернулась за кольцом. С утра забыла… Она его и увидела. В больницу увезли… – Егерь вздохнул.
– Что-то уже есть предварительно? – Лекс не мог унять нервные движения. Держа стакан, в котором остался только лед, он коротко и ритмично покачивался в кресле.
– На теле Дикого нет никаких следов, – Егерь сидел спокойно, словно каменное изваяние, смотрел в стакан. Там тоже бултыхался лед. Он разлил им еще по порции виски. –